Прыщ

Вот таких слухов, наблюдении и соображений я наслушался, лёжа в яслях. Не в том смысле, как вы подумали, а в конюшне.

Почему в яслях? Так ведь Россия:

   «На семь замков запирай вороного
   — Выкрадут вместе с замками!»

Воруют всё, но особенно лошадей. До такой степени, что в этом 12 веке русским мастерам-замочникам пришлось придумать специальную запирающуюся конструкция для конских пут. Не от своеволия коней, а от хитростей конокрадов. У меня замков таких нет, а аборигенам плевать, что у нас кони соловые, а не вороные: мы со своей тройкой, среди массы одноконных крестьянских возов, как «Три тополя на Плющихе». В смысле: окружающих от зависти плющит. Народишко-то… вороватый. Сведут коней, как пить дать, сведут.

Конюшня большая, лошадей сорок можно поставить. Половина места занято: Зубец — село, в смысле — церковь есть. Народ с округи сюда на водосвятие съехался. А вот дальних купцов мало, морозится неохота, крещенские морозы в дороге — не радуют.

Приезжие почти все в церковь ушли. Там уже богослужение идёт, кондак Богоявленский поют:

   «Явился еси днесь вселенней,
   и свет Твой, Господи, знаменася на нас,
   в разуме поющих Тя:
   пришел еси и явился еси,
   Свет неприступный».

Выражение: «с кондачка» — слышали? Вот как раз с него, только с маленького.

Интересно, а бывает «Свет приступный»? Это когда — свечечка на приступочке?

Какой-то возчик, проходя мимо удивляется:

— Эй, малой, ты чего валяешься? Смотри — водосвятие проспишь.

Пойти, что ли, глянуть? Прорубь — «иордань» — вырублена как раз напротив устья Шешмы, от ворот постоялого двора, где мы встали, хорошо видать. Да и Сухана глянуть надо: я его с поклажей в доме положил. Холодно на дворе. Пущай в тепле хотули наши посторожит. У него опять сопельки пробивает. Он же «зомби», он же сам не скажет. Но он же без команды и не «отойдёт на минуточку»! А мужику и до ветру сбегать временами надо.

Попандопулы! Помните: от целости мочевого пузыря ваших людей зависит ваша жизнь! Ну, и прогрессизм в целом.

Отпустил своего слугу верного по нужде, убедился, что он поел нормально, горяченького. А то мы последнюю неделю больше в сухомятку. Вышел за ворота. Стою себе, поигрывая своей игрушкой. Я уже рассказывал как-то: для развития кистей рук оказался очень полезен кистень — на кисть руки петлю накинул и играй. Вздёрнул — отпустил. Как мячик. После недели с вожжами в руках — пальцы скрючены, разминаю.

О, пошли! От церкви к проруби валит толпа народа. Красиво: ризы золочёные, платки на бабах праздничные, день солнечный, радостный. Смотреть — красиво, а примета плохая: если в этот день погода ясная и холодная — лето будет засушливое; лучше бы пасмурная — к обильному урожаю.

А ещё говорят: если во время литургии, особенно во время хождения на воду, идёт снег, то будущий год ожидается хлебородным, а от пчёл получится много роев. Снег не идёт. Как-то там мои… Надо бы сказать, чтобы на пасеку не сильно надеялись… О-хо-хо… Ничего, у самих головы есть, сообразят.

Из врат выходят священнослужители; предстоятель держит на голове Св. Крест, в преднесении светильников. Певчие поют: «Глас Господень на водах вопиет, глаголя». Читают три паремии, Апостол и Евангелие о Крещении Иисуса. Диакон произносит ектению; священник — водосвятную молитву: просит Господа даровать всем мажущимся Св. водою освящение, здравие, очищение и благословие. Троекратно погружает Св. Крест в воду, при пении тропаря: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи»… Наконец, освященною водою окропляет храм, всех присутствующих и их жилища.

Поп махал во все стороны кистью, разбрызгивая святую воду, к полынье на четвереньках лезли бабы, набирая в корчажки «иорданскую» освящённую. Мужичина, слазивший голышом в прорубь, запрокинул в себя жбанчик с бражкой. Да так увлёкся, что наброшенный на плечи тулуп соскользнул, явив «городу и миру» белое пузатое тело. Бабы начали, было, стыдить охальника, но тот, аргументируя повсеместной нынешней помытостью в святости, предлагал всем приложиться ко всем местам своего свеже-освящённого тела…

Картинка яркая, весёлая. Ещё бы полюбовался, но мочевой пузырь, знаете ли… Можно, конечно, и прям тут… Как большинство аборигенов и поступает. Но я парнишечка продвинутый, в Европах бывавший — пошёл искать «специально отведённое для этого место». Только вылез из сортира, привычно облегчённый и просветлённый: «иордань» не во всяк день бывает, а облегчение — ежедневно случается, как из-за угла конюшни мужик выводит коня и ведёт мне навстречу — на задах двора ещё калитка есть. Я промаргиваюсь… ещё раз промаргиваюсь… И офигеваю: мужик ведёт под уздцы моего коренника!

— Э… ты… бл…! Ты чего делаешь?! Ты…ло мухорылое, чьего коня взял?!!!