Прыжок леопарда

– Мессир Антуан, упокой Господь его душу… – перекрестился Сугерий, но своего мнения не изменил, продолжая настаивать. – Считаю, что он имел в виду ваш характер. Вот, к примеру, и сейчас вы упорствуете, настаивая на своем мнении и идя в разрез с мнением главного министра его величества. Хотя, пожалуй, именно это качество вашего отца больше всего ценил… – Сугерий улыбнулся и поправил себя, – ценит его величество и я лично, чего греха таить, всегда интересовался мнением вашего родителя…

– Лестные слова, монсеньор. – Робко вставил Филипп.

– Ну, достаточно нам поминать ушедшее время. – Аббат развел руками в стороны. – Время, как это модно сейчас говорить, не стоит на месте. Значит, и нам надо не копошиться в прошлом, а смело смотреть в будущее.

– Прекрасные слова, монсеньор…

– Давайте-ка, мессир Филипп, обойдемся без реверансов. – Сугерий развернул какой-то документ, мельком пробежал его глазами, поднял голову и, пристально смотря в глаза собеседнику, произнес. – Полагаю, вы не считаете, что его величество забыл о вас и вашей семье, не продлив оммаж на сенешальство в графстве Дрё?..

– Что вы, монсеньор… – покраснел Филипп, отводя глаза в сторону. – Даже помыслить не мог…

– А вот это мой друг, неправда. – Укоризненно качая головой, ответил ему министр. – Бумага – удивительная вещь! – Он игриво покосился на пергамент, лежавший у него на столе. – Так вот, Филипп, бумага, как это не обидно, все стерпит и сохранит, даже слова, брошенные невзначай, впопыхах или в минуты раздражения. А, если бы вы знали, – Сугерий успокаивающе усмехнулся, – что спьяну плетут знатные сеньоры, у вас, мой друг, надеюсь, я могу вас так называть? – Филипп утвердительно покачал головой. – Прекрасно. Учитесь больше молчать. Молчать и слушать собеседников. Вам это пойдет только на пользу…

– Виноват, монсеньор. Молод еще… – рыцарь смущенно залепетал что-то в свое оправдание.

– Не надо пенять на молодость, Филипп. – Сугерий грустно улыбнулся. – Молодость – это миг счастья. Дальше, де Леви, будет зрелость, а потом – старость, время, когда вам ничего не останется, кроме воспоминаний о сладостных мгновениях юности и молодости.

– Красиво сказано, монсеньор аббат.

– Сказано не красиво, а верно! – Сугерий небрежным жестом скомкал пергамент и бросил его в камин. – Покончим с этим. Теперь, мой друг, давайте-ка перейдем к делу. Мне доложили, что вы прибыли с внушительным отрядом, словно на шевоше собрались…

– Полное сдвоенное копье, монсеньор, да еще четыре повозки в обозе. Я же обязан содержать воинов за свой счет в течение сорока дней и ночей… – скромно ответил рыцарь. – Мало ли чего прикажет его величество…

– Вы, де Леви, примерный вассал. – Сугерий похвалил его, заметив, как зарделись щеки рыцаря. – Только, боюсь, что вам отряд не понадобится. Полагаю, что вы сможете обойтись одним оруженосцем и конюшим. Только, вот, коней придется захватить дополнительно…

– Слава Господу и святому Мартину Турскому, монсеньор, но коней у меня припасено в избытке…

– Вот и чудненько! – Сугерий с довольным видом потер руки. – Воинов отправьте домой. Пусть занимаются своим делом и охраняют южные границы домена, особенно, со стороны Шартра и Блуа. – Он внимательно посмотрел на Филиппа. – Нет! Все-таки, Филипп, вы очень похожи на свою мать!

– Вам, монсеньор, виднее… – засмеялся рыцарь.

– Прекрасно! Первый урок, как я понял, не пропал для вас даром! – Министр обрадовался, его глаза приобрели хитрый блеск, щеки порозовели, а пальцы рук забарабанили по столешнице какой-то мотив. – Мы, я имею в виду его величество и себя лично, очень довольны, что выбор, который сделали, предпочтя именно вас, Филипп, был правильным…

Филипп де Леви сделал недоумевающее лицо, но про себя подумал о том, что бесплатный сыр может быть только в мышеловках, сдержался и, не подавая вида, ответил:

– Монсеньор, это слишком большая честь для меня – простого рыцаря, коих у его величества неисчислимое множество!..

– Скромность, пусть и наигранная, – превосходная вещь! – Резюмировал Сугерий, оглядывая его с ног до головы. – Выдержка, ей Богу, еще важнее! Мне нравится ваша сдержанность, хотя… – он на минуту задумался, потом, игриво подмигнул рыцарю и сказал. – А ведь признайтесь, вам интересно узнать, для чего это король вдруг, ни с того ни с сего, взял, да и вызвал вас к себе?

– Я вассал, а он – сюзерен… – спокойно ответил Филипп и пожал плечами. – Это мой долг, он закреплен оммажем…

– Поразительная выдержка. – Сугерий подпер подбородок кулаком и всмотрелся в юношу. – Такое хладнокровие, право, уже и не встретишь. Значит, говорите, что вам неинтересно…

– Я так не говорил, прошу прощения… – вставил Филипп. – Это вы, монсеньор, так сказали.

– Изумительно! Вы учитесь, Филипп, причем, прямо на глазах! Сейчас, к примеру, вы продемонстрировали мне способ «цепляния к словам»! Прекрасно.