Прыжок в бездну

У меня такое чувство, что в меня на полном ходу влетел флайс. И хотя чисто теоретически такое представить достаточно сложно, ощущения я уже словила. И продолжаю ловить, стоя у панорамного окна в два моих роста в квартире, которая чем-то напоминает пентхаус Торна. Ночная Аронгара, а точнее, ночной Зингсприд – это россыпь огней над побережьем, которое кажется черной бездной. Сейчас, когда над городом ночь.

Гринни, которую я сначала везла в спортивной сумке под инвалидной аэроколяской, а потом усиленно запихивала в первый попавшийся заказной флайс, озираясь так, будто ограбила банк без маски, спокойно спит на роскошном диване. Мне спать сегодня точно не грозит, по всем законам жанра я должна валиться с ног, но я чувствую себя адреналиновой куклой.

Поэтому, когда за спиной раздаются шаги, даже не вздрагиваю. Просто оборачиваюсь и встречаю взгляд Бена.

– Все еще не спишь?

– Я же сказала, что тебя дождусь.

– А я обещал все рассказать. Помню.

Когда он объяснил, как мне нужно выйти из дома, я подумала, что оказалась в фильме про Баррета Крэйна. Потому что мне никогда бы в голову не пришло выходить из дома в парике и с соседкой в инвалидном кресле, а виари, которой Бен лично вколол снотворное, тащить в приоткрытой сумке для фитнеса. И уж тем более не сдавать потом пожилую женщину на руки мужчине с непробиваемой физиономией, который обещал доставить ее обратно (точнее, это обещал Бен, мужчина просто перехватил у меня ручки коляски и ушел, оставив меня с Гринни и сумкой).

Бен попросил ему довериться, и я доверилась.

Наверное, я никогда в жизни никому так не доверялась, как сегодня – ему.

– Пойдем. – Он кивнул в сторону дивана, но я осталась на месте. Бен помолчал, потом все-таки произнес: – Помнишь, я говорил тебе о том, что мой отчим – не простой иртхан?

Очень непростой, если сумел провернуть то, что провернул.

– Он уехал из Раграна консулом. Долгие годы просто консулом он и был, но после смерти матери все изменилось. Его хотели отозвать из-за того, что его личная потеря могла повлиять на его работу, но не отозвали. Правительство Раграна решило, что в Ферверне он будет нужнее. Его связи открывали многие двери, а его статус не позволял заподозрить ничего лишнего. До определенного момента он был и консулом и поставщиком информации о некоторых важных вещах, доступ к которым в Ферверне было получить не так просто.

Про Баррета Крэйна я не ошиблась.

– Твой отчим был секретным агентом? – уточнила я.

– Это слишком попсово. В какой-то мере да. Сейчас он начальник внутренней и внешней разведки или, попросту говоря, второе лицо Раграна после Бермайера.

Бермайер – Верховный правящий Раграна, как Торн в Ферверне, и если отчим Бена стоит после него, все вопросы по поводу случившегося отпали. Точнее, один остался. И весьма существенный.

– А ты? – спросила я, глядя на Бена в упор.

– А я кардиохирург. И благодаря отчиму частично параноик, хотя именно паранойя по большей части вытаскивала меня из многих ситуаций, которые я просчитывал заранее. Например, при создании частной клиники меня хотел нагреть деловой партнер.

– Но ему это не удалось.

– Нет. – Бен покачал головой.

– Вообще-то, это называется интуиция, а не паранойя.

– В моем случае паранойя. Иначе бы я не сказал тебе про тест на беременность.

Тест на беременность.

Да. С него все началось, и стоило мне только представить, какую цепочку событий я запустила покупкой этих двух запечатанных упаковок, впору было рвать волосы на голове. Но волосы мне были еще нужны, а с головой придется провести профилактическую работу, чтобы больше не делать глупостей.

– Почему ты мне сразу не сказал?

– О чем? О том, что Торнгер Ландерстерг снял слежку за тобой и установил ее за мной?

Я зажмурилась, потому что у меня начинала кружиться голова. Все-таки телепорт (а особенно второй телепорт за недолгий промежуток времени) – не самое лучшее, что можно придумать для беременной женщины.

– Лаура? – Бен вгляделся в мое лицо.

– Про своего отчима. – Я покачала головой, показывая, что со мной все в порядке. – Почему?

– Чтобы тебе стало еще веселее? – Он усмехнулся.

– Откуда ты знаешь про Эллегрин и Ардена?

– Это допрос?

– Это вопрос. Я хочу, чтобы между нами больше не осталось белых пятен. Не хочу идти в новую жизнь, не представляя, кто рядом со мной находится.

Бен прислонился к окну. В неоновом свете его профиль казался выточенным из мрамора.

– Арден врач. Мы пересеклись на конференции, зацепились за одну тему. Сначала просто общались, потом профессиональное общение переросло в дружеское. Потом он спутался с Эллегрин, я начал встречаться с ее подругой. Наши уютные посиделки закончились, когда об их интрижке – это ее слова – узнал Ландерстерг. С ним мы в то время тоже пересекались пару раз, но не задалось. Умение смотреть на всех, как на дерьмо, мне никогда не нравилось, и я не стеснялся ему об этом говорить. Это не нравилось уже ему. В итоге после ситуации с Эллегрин Арден сказал, что не хочет портить отношения с Торном еще больше, и полностью прекратил общение со мной. Признаюсь честно, это было паршиво, потому что я считал его своим другом.