Прыжок в длину

Да, это она. Сильно осунулась, руку, сломанную в Швейцарии, держит немного углом и все время шевелит пальцами. Часто переглатывает. Но глазищи сияют, будто электрические, столик перед нею завален цветами, и еще передают букеты — тюльпаны, розы, даже горшок с толстеньким седеньким кактусом и его торчащей вбок восковой розеткой. Так странно быть с нею в одном помещении. На ней плохо выглаженная, заспанная голубая блузка, перезимовавшая в теснотах платяного шкафа, позади нее маячит, в куцем стильном костюмчике светлого льна, беспокойный, словно голодный, Мотылев. «Кира Николаевна, расскажите…» «Кира Николаевна, а правда, что…» Вопросы из аудитории набегали друг на друга, ничего нельзя было толком разобрать. «Спасибо, спасибо, я так растрогана вашей поддержкой, — отчетливо сказала Кира в микрофон, терзая на блузке крохотную пуговку. — Надо всегда быть за свободу!» Последнее ее звонкое заявление утонуло в рукоплесканиях, и давка немного ослабела, отпустила, отчего Ведерников сразу почувствовал освобожденную от давления тел тяжесть правого кармана ветровки.

Он подрасстегнул вязкую пластмассовую молнию, взялся за рукоять оружия и стал прыгающим взглядом обыскивать помещение. Человеческие лица тоже прыгали в глазах, перемешивались, как шары в лотерейном барабане, и вместо черт мерещились цифры. Негодяйчик, несомненно, тусовался где-то рядом, но никак не попадался. Сквозь всю эту страшную вибрацию Ведерников узнал географичку, или дочь географички, макающую печенье в стаканчик, бывшего именинника Леху с кукольными глазками, монументальную актрису Виноградову, делающую титанические, сопровождаемые разрушением соседствующей с ней цветочной груды, попытки встать с кресла. Тут же подоспела помощница Галя, исхудавшая, мужеподобная в широкой, с петухами, вышиванке, и принялась собирать соскользнувшие букеты, не обращая ни малейшего внимания на вельможную старуху, содрогавшуюся всеми глыбами и складками от неравной борьбы с земным тяготением.

«Олег, как же я рад тебя видеть! — Округлый Ван-Ваныч, ловко провернувшийся сквозь медлительное вращение публики, цапнул Ведерникова за отставленный локоть, тем заблокировав готовящийся выстрел. — Видишь, мы снова в деле. Только не кажется ли тебе, — тут он понизил голос и попытался увлечь Ведерникова в сторонку, — не кажется ли тебе, что взгляды уважаемой Кириллы Николаевны стали несколько, я бы сказал, радикальными? Понятно, что из самых лучших побуждений. Но это нам с тобой понятно. Ты бы поговорил с ней на эту тему, только тебя она может послушать. Она не видит всех взаимосвязей…» Дальнейшие увещевания Ван-Ваныча, мокро дышавшего в ухо, потонули в глухом гуле голосов и в мощном шуме крови, обливавшей Ведерникова изнутри. «Простите, вы Женю Караваева не видели?» — громко спросил Ведерников, растягивая слоги, как делают глухие. Ван-Ваныч отстранился и развел руками, тоже принимаясь вертеть головой и привставать на цыпочки. «А он звонил, наш Жека, — послышался сзади сахарный басок одного из офисных крепышей. — Он сегодня ночью летит из Цюриха, обещает завтра точно быть на съемках. Кирилла Николаевна с ним разговаривала час».

«Ну, тогда я пошел», — вяло пробормотал Ведерников, выпуская скользкую, словно смазанную маслом, рукоять Макарова и заталкивая пистолет поглубже в карман. Только теперь, когда негодяйчик опять улизнул, он в полной мере почувствовал, какое напряжение держало его на взводе. Надо было спрятаться, отлежаться, снова собрать силы после фальстарта для завтрашнего рывка. «Подлец, подлец, ну какой же он подлец», — ныл сквозь зубы измученный Ведерников, медленно влачась к лифтам.

«Олег! Не уходи, Олег, подожди!» — послышался сзади запыхавшийся голосок.

* * *

Кира, раскрасневшаяся, в жарком дыму растрепанных кудрей, догоняла Ведерникова по коридору. За ней, на той примерно дистанции, на какой держится от лакомого человека одичалая собака, следовала помощница Галя, угрюмо белеясь сборчатым пузырем вышиванки. Дальше маячили еще какие-то заинтересованные личности, они то придвигались ближе, то замирали в нерешительности. «Я этого не выдержу, не выдержу», — пробормотал Ведерников, заслоняясь локтем от прошелестевшей хищной фотовспышки.

«Чего ты не выдержишь, Олег?» — Кира обеспокоенно заглядывала Ведерникову в лицо и как-то вся светилась, как светится, рябит яркий камушек в быстром ручье. «Все, всем спасибо, меня сегодня нет и не будет!» — хрипло крикнула она преследователям, и те остановились, будто в кино про зомби. Крепко взяв Ведерникова за руку, она повлекла его через лифтовый холл к небольшой двери с панелью толстого стекла, на котором дробился идущий изнутри теплый электрический свет. «Мой кабинетик, — пояснила Кира, чиркая карточкой в загудевшем и щелкнувшем замке. — Тут нам не помешают, даже если захотят».