Прыжок в длину

Ампутация подарила Кирилле Николаевне другую, особую профессию. Трудно было сказать определенно, в чем именно она состоит. За каких-то четыре года Кирилла Николаевна сделалась знаменем надежды для собратьев по несчастью. Она вела супер-рейтинговый блог, содержавший, в частности, перечисление того, что порадовало Кириллу Николаевну в том или в этом дне. То были вызревавшие на подоконнике мелкие мандарины; или обнаруженная в глухой пуховой пыли розовая пуговица (платьишко от которой давно истерлось и пошло на тряпки); или собственноручно испеченный, с горелыми волдырями, картофельный пирог. Все это были небольшие и, в сущности, невинные вещи, но Кирилла Николаевна придавала им такое значение, так их масштабировала, что они, по ощущению Ведерникова, приобретали нечто неуловимо монструозное.

Кирилла Николаевна была не только практик, она показала себя теоретиком, ловко слепив в своем интернет-дневнике философию Жизни За Один День. Для начала она предложила всем желающим начислить себе максимальное число оставшихся лет и посчитать, сколько это будет суток. Получившаяся пятизначная цифра многих ошеломила. «Представьте себе, что это ваши деньги, — рассуждала далее деловитая Кирилла Николаевна. — Давайте будем тратить их разумно и с удовольствием!». Слово «деньги» было всем понятно, оно воспринималось женечками как безусловное благо, и это был первый шаг к установлению Всеобщего Позитива. Женечки, в первый момент от внезапной пятизначности ощутившие себя бедняками, были готовы внимать дальше. Ровно с этого момента философия Кириллы Николаевны начинала неуловимо смахивать на все те предельно дружеские и предельно эксклюзивные предложения «зарабатывать с нами» на бирже, на недвижимости, на дырках от бубликов, коими полнился безразмерный Интернет.

Справедливости ради Ведерников признавал, что во всей этой странноватой афере с судьбой, в методе получения на пустом месте иллюзорных бонусов, попадается тут и там дельный совет. Кирилла Николаевна, предлагая женечкам трудолюбиво составлять «дорожную карту» нового дня, который рассматривался как серьезный, хоть и невозобновляемый ресурс, предупреждала, что в дне существуют зоны сумрака, у каждого свои. Кто-то хандрит с утра, на резкий и грубый солнечный свет, особенно если в комнате пыль; кто-то плохо переносит послеобеденный час, опасный сонливостью и дурными мыслями; почти всем инвалидам, да и обычным людям, бывает не по себе сразу после захода солнца, причем чем позже наступает закат, тем труднее совладать с приступом тоски. Кирилла Николаевна призывала женечек не поддаваться, готовиться заранее, запасать для прохождения опасного участка милое удовольствие или добрый поступок, «а лучше всего общаться с друзьями».

Рекомендации ясноглазой знаменитости Ведерникова не интересовали совершенно, упомянутые «друзья» виделись ему фигурами условными, вроде прекрасно одетых манекенов, готовых слушать любой человеческий бред. Но сам факт распознания индивидуальных сумеречных зон, совет к ним готовиться — это говорило о некоторой душевной тонкости, скрытой под крашеным позитивом. Ведерникову были знакомы, ох как знакомы эти тягучие приступы, накрывавшие всегда в одно и то же время суток — около десяти вечера, примерно через час после того, как за Лидой захлопывалась дверь. Зимой окна дома напротив светились мутно, как просроченные микстуры, летом тень того же дома, косая и длинная, наползала на глубокий, точно провалившийся, двор, оставляя яростно желтеть клин озаренной лохматой травы — а в квартире что-то неприятное копилось по углам, и сердце сжималось так, будто стряслось что-то непоправимое, а Ведерников не узнал, пропустил. Кирилла Николаевна верно диагностировала сумрак — только вот подготовиться к нему было невозможно.

* * *

Одноногая знаменитость развила такую бурную деятельность по утверждению позитива, что депрессивность была бы в этом контексте попросту непрофессиональна. Кирилла Николаевна занималась, например, верховой ездой: самостоятельно поднимала себя в седло, с одной лишь угловатой запинкой на полпути, и лошадь под ней, крупная, рыжая, изгибом шеи и игрою жил напоминающая арфу, ритмично переступала по мягкому песку, деликатно потряхивая напряженную наездницу. Кирилла Николаевна также управляла спортивным автомобилем — широким и раскосым черным зверем, припадающим к асфальту. Еще она создавала художественных кукол, ярких, как попугаи, специально для слепых и слабовидящих деток: выставки ее работ прошли в Венеции, в Мюнхене, в Стамбуле.