Пржевальский

Ночь. Белеют в темноте две палатки. В одной отдыхают казаки, в другой — Пржевальский, его помощники и препаратор. Путешественники спят, положив рядом с собой оружие. Между палатками лежат вьюки. В стороне уложены верблюды, привязаны бараны, заарканены верховые лошади. Изредка всхрапывает лошадь, тяжело вздыхает во сне верблюд, бредит спящий человек. Да от времени до времени дежурный казак встает и обходит стоянку.

Забрезжила заря. Дежурный казак вешает на железный треножник термометр для измерения температуры при восходе солнца. Потом он разводит огонь и варит чай. Утро прохладное. Путешественники встают, согреваются чаем, прячут в карман на дорогу оставшуюся с вечера лепешку или кусок вареной баранины и принимаются складывать палатки, убирать вещи во вьюки и ящики, седлать лошадей, вьючить верблюдов.

Надев на себя оружие, офицеры садятся на лошадей, казаки на верблюдов. Караван выстраивается и трогается в путь…

Обычный переход от бивуака к бивуаку 6–7 часов. За это время проходили в среднем около 25 километров. Путешественники то ехали шагом, то шли пешком, собирали растения, стреляли зверей и птиц. Роборовский делал путевые зарисовки. Николай Михайлович часто слезал с лошади, брал в руки бусоль и производил съемку. Все, что заслуживало внимания, Николай Михайлович сейчас же заносил в небольшую записную книжку, которую постоянно носил в кармане.

К концу перехода все чувствовали себя усталыми, разговоры смолкали, верблюды и лошади шагали медленно, через силу. Но вот вдали показался колодец. Люди приободрялись, быстрее шли караванные животные, собаки бегом бросались к воде.

Придя к колодцу, прежде всего укладывали и развьючивали верблюдов. Всех караванных животных связывали, чтобы дать им отдохнуть перед покормкой. Потом разбивали палатки и покрывали их сверху войлоками для защиты от палящих лучей солнца.

В палатки вносили оружие, постель, ящики с инструментами и дневниками. Раскладывали для просушки собранные растения и препарированных птиц. Повар-казак разводил огонь, варил чай и поджаривал дзамбу с бараньим салом.

Утолив жажду и голод, все принимались за дело. Казаки собирали аргал, обдирали зарезанного на обед барана, расседлывали, поили и пускали на покормку верблюдов и лошадей.

В палатке Пржевальского шла напряженная работа. Сам Николай Михайлович переносил на чистый планшет[42] сделанную во время перехода съемку и по кратким черновым заметкам в записной книжке составлял подробную запись в путевом дневнике. Эхлон и Коломейцев препарировали убитых дорогою птиц. Роборовский рисовал.

«Один из моих спутников нарисовал карандашом уже 70 картин, — писал Пржевальский из экспедиции в Россию. — Так что будущая моя книга будет иллюстрированною…»

Тем временем поcпевал обед, обычно — одно единственное блюдо, чаще всего — суп из баранины с просом или рисом. Каждый день путешественники уничтожали целого барана. Иногда стол разнообразила дичь, добытая удачной охотой — фазаны, гуси, утки, куропатки.

Любопытство приводило к бивуаку монголов, кочевавших в окрестностях. На вопрос: зачем они пришли? монголы обыкновенно отвечали путешественникам: «посмотреть на вас». Казаки охотно угощали их бараниной. За обедом у казаков, которые, живя в Забайкалье, по соседству с Монголией, почти все говорили по-монгольски, завязывались с кочевниками длинные беседы.

После обеда Николай Михайлович со своими помощниками отправлялся на охоту, в натуралистические и географические экскурсии. Возвратясь к стоянке перед закатом, путешественники укладывали в бумагу собранные растения, клали в спирт пойманных ящериц и змей, обдирали убитых птиц.

Работы было вдоволь для всех. Казаки чинили одежду и обувь, седла и вьючные принадлежности, подковывали лошадей, подшивали охромевшему верблюду к протертой подошве заплату — кусок толстой шкуры. «Операция эта весьма мучительна, — рассказывает Пржевальский. — Зато верблюд скоро перестает хромать и попрежнему несет вьюк…»

Начинало смеркаться, караванных животных пригоняли к стоянке, снова поили и привязывали…

Пересекая Джунгарскую пустыню, путешественники видели перед собой то необозримую гладь равнины, то волны пологих холмов. На почве, усыпанной острым щебнем, трава зеленела лишь редкими небольшими пятнами, не нарушавшими однообразного серо-желтого фона пустыни.

Много раз караван застигали в пути сильные бури. Начинались они часов в девять-десять утра, реже с полудня, и поднимали тучи пыли и песка, затемнявшие солнце. Пржевальский заметил, что у бурь — постоянное направление с запада на восток.

Пржевальский первый из исследователей Азии обратил внимание на это явление и первый объяснил его научно.