Псалом бурь и тишины

– Преграда вокруг Зирана была разрушена, когда твои магические силы и ее соединились. Не исключено, что в тот миг количество разделяемого вами нкра оказалось так велико, что в тебе осталась малая толика ее силы, а в ней – твоей. Ее недостаточно для того, чтобы ты мог применять ее магию или она твою, но, возможно, эта толика дает ей доступ в твой разум тогда, когда ты наиболее уязвим, – например, во сне.

– Получается, мы с Кариной теперь связаны? – Сердце Малика упало, и он начал лихорадочно вспоминать, не могла ли она подсмотреть чего-нибудь порочащего, когда была в его сне. – И она может залезть мне в голову, когда только захочет?

– Если моя гипотеза верна, то да, хотя степень такого проникновения, вероятно, будет невелика. Однако это означает, что и ты можешь проникнуть к ней в голову.

Бессмыслица какая-то. Что-то многовато обитателей для одной его головы. Было бы неплохо выдворить их всех оттуда.

Фарид продолжал:

– Ты должен приложить все усилия к тому, чтобы оградить свой разум от Карины. Мы не можем допустить, чтобы она через тебя узнала наши планы. Если она снова возникнет перед тобой, немедленно дай мне знать.

Малик прикусил губу и опустил глаза.

– Неужели ее обязательно необходимо убить, чтобы совершить обряд? – Он сам не понимал, почему задал этот вопрос. Было время, когда Карина должна была умереть, чтобы Надя продолжала жить, но сейчас судьба принцессы – не его забота. И все же ему тяжело было смириться с мыслью, что она будет лежать на алтаре с разбитой головой, как пустельга в сказке. – Не лучше ли схватить арквази-хему или царицу какого-нибудь небольшого народа…

– Малик, уж не влюблен ли ты в Карину? – спросил Фарид. Малик готов был сквозь землю провалиться.

– Нет! – Конечно, он не был влюблен в нее. Он и знал-то ее не очень хорошо. И кроме того, она четко дала понять, что она о нем думает, когда после третьего испытания предпочла ему Тунде.

И все же были мгновения, когда она смотрела на него… Тогда в нем невольно загоралась надежда на то, что, возможно…

– Эх, Малик. – Фарид вздохнул, словно отец, которому приходится говорить ребенку неудобную правду, к которой тот пока не готов. – Любой бы увидел, что за время Солнцестоя вы с Кариной сблизились. Я и сам хорошо знаю, насколько опьяняет даже небольшая возможность того, что твоя избранница может ответить тебе взаимностью. Но это все ложь. Я видел, как Карина проделывала то же самое с другими – обещала им целый мир и забирала их сердце – а чуть заскучав, бросала их, как надоевшую игрушку.

Да и что ты можешь ей предложить? С самого детства к Карине съезжались женихи со всего Сонанде. Царевичи, благороднейшие мужи, обладатели гигантских состояний. В сравнении с ними, чем мог привлечь ее ты, крестьянский сын из Эшры? Сын народа, с которым ее семья боролась целые столетия? В лучшем случае для Карины ты враг, против которого в свое время будут приняты надлежащие меры. А в худшем? Пустое место.

Фарид взял Малика за подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Но, когда я смотрю на тебя, Малик, я вижу мальчика, способного стать одним из могущественнейших людей этого мира. Но тебе не представится шанса им стать, если мы не проведем Обряд Обновления. А чтобы это сделать, мы должны принести в жертву Карину.

Фарид не сказал ничего нового для Малика. Конечно, он представитель дна общества, она – его верхушки. Конечно, в сравнении с другими ее женихами, в сравнении с Тунде он пустое место. Но услышать это от другого человека, осознать, что все его недостатки, о которых он так много думал, очевидны для всех, кто его окружает, было особенно унизительно. Если бы кто-нибудь в этот момент вскрыл ему грудь, то наверняка увидел бы на месте его сердца только пустоту.

– Больше не трать на Карину время, достаточно того, что ты уже ей отдал, – сказал Фарид. – Я сам ее найду. Ты сосредоточься на поиске скипетра и флейты для обряда. Естественно, я тебя пойму, если ты не готов взяться за эту задачу. Мне бы не хотелось заставлять тебя делать что-либо против твоей воли.

Малик испытывал противоречивые эмоции, но из них ярко выделилась одна: первобытная, жгучая потребность доказать, что он не просто глупый крестьянский сын из глухого угла мира. Не просто игрушка принцессы, которую можно, наигравшись, забросить подальше.

Он хотел стать кем-то значимым, и Фарид предлагал ему такую возможность – если у него хватит смелости воспользоваться ею.

– Можете на меня рассчитывать, – негромко сказал он. – Я помогу вам провести обряд.

* * *

Малик согласился с планом Фарида, но последнее слово было не за ним.

А за принцессой Ханане.

Поэтому несколько часов спустя он стоял рядом с наставником в тронном зале, а тот рассказывал принцессе, Совету и высшим придворным, что Малик узнал об Обряде Обновления. Саранча снаружи продолжала неистовствовать, но сюда, в глубину дворца, не добралось ни одно насекомое.