Псарня. Первая кровь

— Итак, ребята, — Грабб прошелся вдоль доски, — кто напомнит мне тему вчерашнего занятия? Не вижу леса рук… Что ж, посмотрим, кто у нас еще не отвечал, — усевшись за преподавательский стол, Вильгельм открыл журнал. — Так-так, — палец учителя скользил по бумаге, — об этом расскажет…

Класс замер.

— Об этом поведает курсант Печкин, — учитель, наконец, сделал выбор.

— Я! — как ужаленный, подскочил с места щуплый мальчишка.

— Я внимательно тебя слушаю, — произнес Грабб, уставившись на курсанта. — Так о чем я вчера рассказывал?

— Эта… э-э-э…

— Я слушаю, слушаю.

— Походы, — наконец выдавил Леха.

— Походы, это интересно! — хмыкнул преподаватель. — О каких же походах я вчера рассказывал?

Мальчишка растерянно зыркал глазами по сторонам в поисках поддержки. И нашел: сидевший у стены Ромка Филиппенко сложил указательные пальцы крестом и незаметно показал эту фигуру «тонущему» приятелю.

— Об этих — заметив подсказку, просиял Печкин, — крестовых.

Класс сотрясла волна дикого смеха.

— Крестовых, Печкин, крестовых! — вволю отсмеявшись вместе со всеми, отер выступившие слезы Вильгельм.

— А какая разница? — пожал плечами Леха.

— Садись уже, Печкин! — отмахнулся Грабб. — За невнимательность на предыдущем уроке курсант Печкин отправляется в ров на два вечера…

— Как это? — шепотом поинтересовался у соседа по парте Вовка.

— Ах да, — Вильгельм шепот расслышал — обергефрайтер обязан был сидеть на первой парте, так же как и командиры отделений. — Путилофф не в курсе: рвом я называю отхожее место…

— Нужник, что ли? — уточнил Вовка.

— Совершенно верно: гальюн, нужник, туалет, клозет. Все это я называю грязным вонючим рвом. А вонючие рвы надо время от времени чистить. Тот, кто не может либо не хочет работать головой, пусть работает руками и нюхает дерьмо! Как это будет делать пару вечеров курсант Печкин. Я думаю, что внимательно выслушать все, что я говорю, большого ума не надо. Но если кому-то нравится копошиться в говне, убивая свободное время, — милости прошу! Нужно же кому-то делать и грязную работу. Так что, Путилофф, советую перед моими занятиями прочистить уши и напрягать хоть немножко мозги на уроках.

— Я понял, герр Грабб, — ответил Вовка.

— Я рад, — Грабб фальшиво улыбнулся. — А вот, насколько ты понял, мы проверим на следующем уроке. Тогда и будем делать соответствующие выводы. Ладно, хватит зубоскалить — займемся делом! На предыдущем уроке мы рассматривали древние рыцарские обычаи и ритуалы, пробежались по предпосылкам военного превосходства арийской расы, и лишь вскользь прикоснулись к теме крестовых походов, о чем, видимо, и хотел поведать миру курсант Печкин. В будущем мы скрупулезно разберем эти темы по отдельности. Сегодня же мы поговорим об основателе Священной Римской империи немецкой нации — Карле Великом Завоевателе…

* * *

Вечером Вовка с Петькой отозвали Кузьмина в сторону.

— Брехло ты, Прошка, — презрительно процедил Незнанский, ковыряясь пальцем в ухе.

— Это ты о чем? — набычился паренек.

— Это я о вчерашнем разговоре, — злобно прошипел Петька. — Кто, ты говоришь, тебе о Каравае растрещал? Собакин из третьего взвода?

— Ну… вроде… — промямлил Кузьмин.

— Говорили мы с ним: он вообще ничего знать не знает!

— Значит, перепутал я. — Глазки Кузьмина забегали. — Народу в школе много… упомни, поди, всех…

— Вот что, Проха, если еще раз будешь сказки о Буханкине травить — плохо тебе будет! — глухо произнес Вовка.

— А вам-то откуда знать? — выкрикнул Кузьмин. — Если ты у Сандлера спросил…

— Не спрашивал я у Сандлера. — Путилов ткнул сжатым кулаком в Прошкину грудь. — Руку дай!

Из раскрытого Вовкиного кулака в Прошкину ладонь соскользнул металлический медальончик на цепочке, точно такой же, какой висел на каждой курсантской шее.

Кузьмин поднес медальон к глазам. Его руки затряслись, когда он прочел выбитую в металле надпись: «Hundjugend/Fedkin».

— Медальона Буханкина у меня нет… — хрипло произнес Вовка и отвернулся.

— Пацаны… вы чего… вправду его… — заикаясь, спросил Прохор.

— Забудь, как страшный сон! — посоветовал Кузьмину Петька. — Если не хочешь неприятностей. Если во взводе узнают…

— Не надо. Я понял, — поник Прохор. — Мир, а, пацаны?

— Вовка, как? Простим?

— Если дурить больше не будет! — буркнул Путилов.

— Не буду! Чесслово, не буду!

— Тогда мир!

27.08.1948

Рейхскомиссариат «Украина».

«Псарня» — первый детский военизированный интернат для неполноценных.

«Двадцать шестого августа тысяча девятьсот сорок восьмого года после продолжительных и кровопролитных боев был взят важный стратегический пункт Сибири — город Чита, — надрывалось радио, мощный рупор которого транслировал передачу на всю территорию школы. — Фюрер присвоил этому знаменательному дню статус национального германского праздника…»

После обеда директор школы приказал выстроить на плацу весь личный состав «Псарни».