Псевдо

- Это в твоих же интересах. Учти, рано или поздно все выйдет наружу. Но пока лучше, чтоб они не слишком копались в литературных влияниях.

Тут я рассмеялся. Мне правда стало весело.

- Нет влияний. И никогда не было. Ты всегда умел держаться на расстоянии.

И мы, не попрощавшись, повесили трубки,

В десять часов я пошел к доктору Христиансену. Он дал мне кучу транквилизаторов. Датское успокоительное гораздо успокоительней всех других.

Забыл сказать вам, что доктор Христиансен погиб от тифа в декабре 1975 года в девяноста километрах к северу от Аддис-Абебы, оказывая медицинскую помощь жителям деревни, охваченной эпидемией.

Этого не было, но просто я хочу, чтобы вы поняли, что он действительно отличный мужик и что я им здорово восхищаюсь.

Когда нацисты приказали датским евреям нацепить желтые звезды, а то кругом одни евреи, король Дании Христиан объявил, что он тоже наденет желтую звезду и проедет в таком виде по Копенгагену, верхом на коне.

Вот поэтому я и лечусь в Дании.

Когда госпожа Ивонн Баби приехала, вокруг меня собралась вся родня.

Во-первых, отец, черногорец, умерший в Ницце от приступа хохота, вызвавшего внутреннее кровотечение. Должно быть, при этом он думал, какая это удачная шутка. Он всегда смеялся невообразимо громко и сильно, ему нужна была вся мощь смеха, чтобы минимизировать действительность. Он был лыс. И к тому же выпивал в день по тридцать рюмок аперитива, не говоря обо всем прочем. И еще он мог проглотить что угодно. Залив "рюмочкой для пищеварения". Когда после всего этого он начинал смеяться, я прятался, потому что у него все было наоборот, все наизнанку. Сначала гром, потом молния. Мать тоже пришла на встречу со спецкором мира, но о ней писать нельзя, потому что я ее уже использовал. Пришла Алиетта, прикинулась Анни, и для пущего правдоподобия сделала нам кофе. Был еще Ажар - божья коровка ростом метр семьдесят четыре, и он пытался найти аварийный выход. Мигала пожарная сигнализация, выли сирены. Госпожа Симон Галлимар подливала масла в огонь, потому что трудно отрицать в присутствии своего издателя, что использовал собственную мать до последнего вздоха, до ее последнего крика и сделал из нее книгу. Никто не усомнится, что я - законченный автор.

Мой дед по материнской линии был этаким огромным казаком, и я бережно храню его фотографию в форме пожарного славного города Курска. Я отрастил себе усы, как у него, а любовь к пожарной сигнализации у меня с детства.

Дед Илья был неуемным игроком. Его жизнь прошла за картами, рулеткой и всеми прочими азартными играми, которые только можно вообразить и список которых он составил незадолго до смерти. Мама говорила, что, уже полупарализованный, дед все читал и перечитывал этот список днями напролет, чтобы еще раз с удовольствием вспомнить волшебные слова "очко" - "глаз" или скромное "21", и, естественно, его последними словами были "Игра закончена". Он был в Вильно директором крупной нефтяной компании и проиграл ее уставный фонд в рулетку в Сопоте, на побережье Балтики. Но семья у него была дружная, и родственники бросились на помощь, потому что такой позор был просто немыслим. В семье было два брата и четыре сестры, в том числе мать Тонтон-Макута, и они вместе занялись спасением заблудшей овцы. Они собрались у него среди ночи, связали его по рукам и ногам, открыли сейф, чтобы было похоже на ограбление, и вылезли через окно в сад. Эти люди имели понятие о чести.

Претензий к деду Илье предъявлять не стали, но нефтяная компания его все-таки выгнала, несмотря на отсутствие доказательств. Тогда он переехал в Германию и, взяв быка за рога, открыл в Берлине подпольный игорный дом, приносивший ему огромные деньги, которые он тут же спускал в других подпольных игорных домах. Он женился на очень набожной еврейке, которую страшно мучил, потому что считал, что она молится за него в синагоге и портит ему удачу. Удача-то всегда заодно с грехом, и религия относится к азартным играм довольно прохладно. Из Германии деда Илью выдворили, когда он стал отдавать долги фальшивыми векселями, - он всегда отдавал долги, такой у него был принцип. Дед оказался с небольшой суммой денег в Монте-Карло, и тут ему в голову пришел замечательный трюк: в Ницце у него был ювелирный магазин, и каждый раз, проиграв в рулетку, он поджигал свой магазин и получал страховку. Трюк оказался очень выгодным, но когда дед пошел на вторую ставку - это был ювелирный магазин на улице Буффа, который назывался "Талисман", он так перестарался с пожаром, что сам чуть не угорел. Тогда он решил взять компаньона. Но на третьем пожаре у страховой компании случился кризис доверия, к нему прибавился большой кризис 1929 года, и дед оказался без средств к игре. И тогда его дочь, моя мать, открыла ювелирный магазин "Рубин" на улице Франции, тоже в Ницце. Но она его никогда не поджигала для получения страховки, потому что под влиянием деда выросла глубоко порядочной женщиной. На игру она ему выдавала по десять франков в день.