Псевдоним «Эльза»

– Прошу извинить меня, господа, я на одну минуту.

Дверь, соединяющая гостиную с кабинетом маршала, открылась, на пороге появилась высокая фигура Маннергейма.

– Зина…

Он сделал несколько шагов и остановился. На лице, сером от усталости, застыло изумление. Он не мог поверить в то, что увидел.

– Это не Зина, это я, Густав.

Маша прекратила играть и… встала из-за рояля. Зина бросилась к ней, чтоб поддержать, но Маренн удержала её.

– Не надо, – негромко произнесла она. – Ею руководит вдохновение, это подпорка покрепче, чем наши руки. Сейчас с ней не случится ничего. Не нужно мешать. Только всё испортите.

Зина снова опустилась в кресло, придавив хвост Крале. Та с шипением соскочила на пол.

– Господи боже мой, – Зина перекрестилась. – Только тебя не хватает.

– Мари, не рано ли…

– Нет, нет, не рано, я прекрасно чувствую себя.

Маша сделала шаг вперед, потом ещё один, и ещё. Кремовые бархатные туфельки переступали по ковру, за ними тянулся кружевной шлейф платья.

– Только бы не наступила, – прошептала испуганно Зина. – Давно уже не носила такого….

Услышав её слова, Маннергейм быстро подошёл к Маше – он словно сбросил оцепенение. Взял её руки в свои, прижал к груди. Она смотрела ему в лицо блестящими от слез янтарными глазами.

– Завтра начнется война, я знаю, – она тоже говорила почти шёпотом, как будто боялась спугнуть мгновение, которое они переживали. Однако в комнате царила такая тишина, что ясно было слышно каждое слово. – Я хотела, чтобы ты знал, обо мне не надо беспокоиться, со мной всё хорошо, я почти здорова. Ты можешь полностью сосредоточиться на обороне от страшного врага, который идёт на нас. Этого врага, увы, мы слишком хорошо знаем. Однажды он уже разрушил нашу жизнь, теперь он настигает нас здесь. Но я знаю, ты ему не сдашься. Я буду с тобой, я всё готова разделить, все тяготы, я готова сражаться со Сталиным. Пожалуйста, определи меня в госпиталь, – неожиданно попросила она. – Я буду ухаживать за ранеными, как сестра милосердия. У меня большой опыт, я умею.

– Какой госпиталь, Мари, ты с ума сошла! – воскликнула Зина. – Она сошла с ума! – она повернулась к Маренн, ища поддержки. Та только пожала плечами.

– Почему нет?

– Нет, нет, Мари, об этом не может быть и речи.

Маннергейм осторожно подвел княжну к дивану и усадил рядом с Маренн.

– Я потрясён твоим мужеством, Мари, твоей силой духа. Я счастлив, что ты опять можешь ходить. И наши давние мечты наконец осуществятся. Но сражаться со Сталиным – позволь это мне, ради бога. Ты должна восстановить силы, окончательно поправиться, вот что сейчас главное. Если же положение станет опасным, ты уедешь в Германию вместе с Зиной, – сообщил он. – Нет, нет, не возражай, – он предупредил её восклицание. – Геринг пришлёт самолет. Я не могу позволить, чтобы большевики доставили тебе неприятностей больше, чем они уже сделали. Но пока – ты здесь хозяйка, в этой квартире, – он наклонился, поцеловав её в губы. – Полновластная хозяйка, Мари. Распоряжайся. Я же должен вернуться к своим помощникам. Мы скоро закончим.

– Тогда, возможно, я приготовлю ужин, – предложила Маша.

– Я не возражаю, – Маннергейм пожал плечами. – Но что скажет мадам де Кле?

Он взглянул на Маренн, ожидая, как она среагирует.

– Мы с госпожой Зинаидой с радостью поможем княжне, – пообещала Маренн. – Это всё только на пользу. Только сначала надо принять лекарства и сделать перевязку, – строго сообщила она Маше. – Лечения никто не отменяет.

– Я согласна, – Маша покорно кивнула.

– Госпожа де Кле, вас просят к телефону, – адъютант Маннергейма вошел в комнату. – Господин Росслинг, говорит, что срочно.

«Я только что приехала от него, – недовольно подумала Маренн, – что ему ещё нужно? Никак уже получил взбучку от рейхсфюрера и срочно придумывает, как выкрутиться».

– Зинаида, прошу вас, возвращайтесь с княжной в спальню, – попросила она. – Я вернусь через несколько минут.

– Мадам де Кле, я хочу, чтобы вы знали, моя признательность вам безгранична.

Маннергейм подошёл к ней и, наклонившись, галантно поцеловал руку.

– Сегодня утром в разговоре с рейхсминистром я уже выразил свое восхищение и благодарность, но я даже не мог представить, что результаты столь чудесны. Я обязательно сообщу ему ещё раз, и надеюсь, что мои благожелательные отзывы будут переданы рейхсфюреру. Вы возвращаете к жизни не только Машу, но и меня, словно возвращаете молодость, – признался он. – Возрождаете давно разрушенные мечты. Вы можете рассчитывать на любую поддержку с моей стороны. Здесь, в Финляндии, где угодно, где это будет в моих силах, и даже выше моих скромных сил.

– Я только делаю свою работу, маршал, – скромно ответила Маренн. – Правда, в Германии мы продвинулись несколько дальше в практической медицине, чем другие страны, но это лишь повод как можно шире распространить наш опыт. Я буду рада поделиться знаниями с вашими специалистами, если для этого предоставится возможность.

– Я учту это ваше пожелание, мадам, как только обстановка станет не такой напряжённой. А сейчас прошу меня простить, дамы, я должен вернуться к делам.