Пси-фактор

Фён нахмурился, осознавая сказанное. В это время в кадре появилась Айша. Завязалась драка, а потом кадр затопило белым цветом.

— Это простынь, Нане как раз вводят укол. Самое интересное позже… Сейчас пойдут воспоминания…

Кабинет Вагнера неожиданно заполнили звуки сердца, шум госпиталя, всхлипы. Бессвязные фразы. Странная смесь кадров, сменяющихся один за другим, цветы, люди, машины, бесконечный лес и небо, огромный город… покуда кадр полностью не заполнило изображение распластанного на земле парня, с сочащейся раной в центре его лба.

Кадр остановился.

— Знакомьтесь, Тарис Лаен, ГМО. Возможно мой давно утерянный брат, — не удержался от комментария Фердинанд. — Нана спасла его. Как я понял именно этот эпизод ее жизни стал причиной нападения Айши. Примечательным в этой ситуации является то, что когда Нана получила свой смертельный укол, она цеплялась за жизнь вспоминая именно его, ГМО Тариса Лаена. Он стал примером для подражания. Не находите в этом некую иронию?

Фён молчал и хмурился.

— Она ни разу не пожалела, что спасла его. — Продолжал давить Фердинанд. — Она даже не возненавидела Айшу. В её чудной милой головке в тот момент только одна мысль, идти вперёд и быть достойной имени Вагнер… Это восхищает. Вы хорошо воспитали её.

— Её считал Абэ? — тихо спросил глава клана.

— У меня на службе много скрытых менталистов. Но да, в её случае работу сделал именно Нандин Абэ. — Подтвердил его догадку властитель Сакской империи. — Могу поделиться… Записями.

— И вы так просто отдадите их мне? — Вагнер не удержал скепсиса.

— Просто? Нет… Просто так, вы даже копий не получите, — мужчина на том конце провода явно издевался. Кадры на экране давно сменились другими и теперь Нана обедала за одним столом с Маркусом Биби. — Этот обед, произошёл вчера. Нана так переживала, что совсем ничего не ела. Ее шантажировали… Кстати, вы знали, что Маркус тоже мой давно утерянный брат?

Фён нервно рассмеялся, поражаясь собственной реакции. Ему было плохо от услышанного, и больно от того что он может еще узнать.

— Чего вы хотите… В обмен на мою дочь?

— В обмен на записи, — поправил его Фердинанд. — Хотите вы этого или нет, но ваша дочь останется со мной…

Вагнер тяжело выдохнул и кивнул, соглашаясь. Полупрозрачная голограмма императора снова стояла перед ним.

— Хочу ваши воспоминания, — говорил он. — Каждую вашу мысль о Маркусе Биби, не более и не менее… Второе мое требование, если Тарис Лаен придёт к вам, я должен узнать об этом первым. Даю вам время подумать над предложением до утра.

Связь оборвалась короткими гудками.

Голографическое изображение исчезло. Глава клана Вагнер ещё некоторое время смотрел перед собой, а потом, судорожно вздохнул и сжал голову ладонями. Согнулся на своем шатком стуле. Звонок перевернул в нем все с ног на голову. Фёну не нужно было ждать до утра. Он и так был готов сейчас на многое, следуя запоздало вспыхнувшим отцовским чувствам. Сейчас он мог сотворить всякое, даже подпустить к себе Абэ, сдать ему Маркуса, а в придачу и каждого члена своего клана…

Воспоминания Наны, на жизнь целого клана — бессердечный и не равноценный обмен…

Понимание этого было подобно грому среди ясного неба.

Фердинанду надо было отдать должное, он предоставил ему время придти в себя и подумать спокойно.

Перед глазами вновь была его девочка, Нана. Такая взрослая и упертая, бесконечно самоуверенная… Куда же привела эта ее упертость? В руки страшных и беспринципных людей, по другую сторону ценностей, которые он лично пытался вложить в нее.

Это было больно. И чтобы Фён Вагнер не решил, он все равно не сможет больше взглянуть Маоке в глаза. Её убьёт произошедшее с Наной, ее убьет любое из его решений. И чтобы ее сохранить придётся врать ей. А ложь порождает ещё больше лжи… Ложь Айши о смерти, ложь клану о переработке их девочки, соглашение с префектом, которого он не имел права делать. Теперь ещё и звонок Фердинанда, о котором он будет обязан рассказать префекту дэ Руж. Сколько еще лжи он готов сотворить, чтобы только его дочь жила?

Перед глазами снова стояла она… Ее бесчувственный взгляд и абсолютно спокойное выражение лица, когда Фердинанд прикасался к ней. Просто оболочка, кукла… и память отдельно от нее, в инфо-кристалле…

Лучше бы Нана погибла тогда, как и сказала Айша.

Собственная мысль пронзила болью. Проросла из самого центра груди, сжала сердце, оплела кости и скрутила каждую мышцу. Вывернула на изнанку все ощущения и стерла все звуки в корень. Попытался встать и просто упал наземь, судорожно хватаясь за сердце и хрипя, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть…

Последний разговор по телефону раз за разом всплывал в сознании, иронично напоминая ему о том, что он обычный продажный человек, уничтоживший все, к чему прикасался в этой жизни.

Его легкие в последний раз судорожно сжались, а чернота, словно ластик, стерла мысль за мыслью, окутывая сознание бесконечной и беззвучной пустотой.

***