Пси-фактор

Он знал это так же отчетливо, как и то, кто виноват в этом ее состоянии.

— И его тоже… — рука, украшенная чужими кольцами, вскинулась. Палец указал на мелкого мальчишку, застывшего над ее телом.

— Уверен? Его просто не станет… — шептал демон. Его раскосые карие глаза были равнодушны. Фальшивая улыбка неизменно сохранялась на холодном лице.

— Выполняй…

Мальчишка оскалился словно звереныш. Взгляд у него был совершенно дикий. Лицо измазано в ее крови. Мокрая одежда липла к детскому телу, отчего казалось, что с него содрали кожу…

— Умрешь! — вскрикнул он. — Как все, умрешь!

Сквозь кошмар лился хохот. А управляющая длань, усеянная кольцами, вершила намеченное. В этот миг ей единственной были подвластны демоны…»

Острый серп луны бросал сквозь жалюзи тонкие пятна света. Тяжело дыша, Фердинанд сполз с кровати и босой побрел в кабинет. Холодный каменный пол холодил ступни. Мягкие ковры, наоборот, ласкали прикосновением. Коридоры были обманчиво пустынны.

Почему он не понял этого вчера днём? Неужели это было так трудно?

Синие детские глаза стояли перед его взором. Тихое проклятие, отголоском ночного кошмара катилось вслед. Полное ненависти и холодной решимости. Словно не малец говорил, а прожжённый убийца.

Ворвавшись в свой кабинет, Фердинанд хлопнул ладонью по включателю и уткнулся взглядом в свой рабочий стол. Пачка фотографий, принесенная Нандином, все еще лежала на нём.

Быстро преодолев разделяющее их пространство, он с непонятной тревогой еще раз пересмотрел изображения. Пальцы непривычно дрожали.

Нана Вагнер — дочь Фёна Вагнера, главы лесных кланов. Райго Иссиа — клон Нандина. Сменил фамилию, изменил лицо. Но все тот же стервец, убежавший пятнадцать лет назад. И все эти годы сидевший тихо. И тут неожиданно оказался замешанным в некоем правонарушении…

Он не мог сглупить. Это было целенаправленное решение. И причина была только одна. Досадно, что не понял этого сразу.

Глухой стон вырвался из груди, когда он опять взглянул на виновника. Тарис Лаен.

Скелет, обтянутый кожей, каковым он являлся, мало напоминал живого человека. В этом лице не было ничего знакомого… В его имени не слышалось даже намека на прошлое. Но этот дичайший синий цвет глаз опять окунал в кошмар…

Кошмар, контролируемый смертельным ошейником…

— Какая насмешка судьбы… — прошептал Фердинанд, отбрасывая фотокарточку на стол… — Ты все еще жив, засранец…

* * *

Нежная птичья трель разрезала предрассветную тишину ровно в пять утра. В тот же миг серые облака в небе начали наливаться багровым, словно раненые. Птицы просыпались одна за другой, метили пением свои территории. Под легкими порывами ветра тихо шептали сосны. И казалось, в этом прекрасном мире нет ничего лишнего.

Тарис, раздетый до оборванных подпаленных штанов, сидел около разведенного костра и вертел на ветке трёхкилограммовую тушку. Спал он этой ночью мало. Да и не особо хотелось. Потому ночь прошла в праздности и воздаяниях собственному любопытству.

Лаен как раз вспоминал ночную прогулку, когда чужой ужас резко ударил по его сознанию. Он невольно вздрогнул от неожиданности. Ветка в пальцах треснула от слишком сильного натиска. Тушка плюхнулась в огонь. Он молниеносным движением подхватил ветку за обломанный край и свободной ладонью притушил уже гуляющий по мясу огонь.

— Мамочки… — захныкала Нана, вылезая на четвереньках из шалаша, — мои ноги…

Это она источала то дикое чувство. В голосе ее было столько печали, что Тарису на миг показалось, ее конечности как минимум отрубило. Впрочем, Нана именно так и думала. Кое-как втиснув свои многострадальные стопы в изрядно потрепавшиеся замшевые туфельки, она опять захныкала, представляя страшное приспособление для пыток. Лаен завис. Он откровенно не понимал ее мыслительного потока. Более того, ее красивые ножки были на месте и явно здоровы. Потому парень недоуменно взирал на ползающую на коленях и постанывающую от боли девушку. В какой-то миг, опершись о скользкую от росы траву, девчонка потеряла равновесие и шлепнулась лицом грязь.

Разволновавшись, парень быстро воткнул палку с тушкой в землю над костром. Подскочил к Нане и попытался поставить ее на ноги. Те упрямо подкашивались. Вагнер откровенно страдала.

— Не понимаю, — нахмурился модифицированный, — вчера нормально шла…

— У-у-у, — завыла рыжая, размазывая по лицу обидные слезы, — отрубите их!