Пси-фактор

Как оказался в коридоре, рядом с рассеянным Маркусом, не понял. Но ни пить, ни наслаждаться ему уж точно не хотелось. Сознание показывало действительность стоп-кадрами, отрезая от главного — понимания происходящего. В какой-то миг поймал себя на том, что толкает брата, пытаясь докричаться.

— Марк… Маркус… — он пихал его в плечо раз за разом, а брат не реагировал. Собственные руки были непривычно вялые, словно вмиг оставшиеся без большей части нервов и мускулов.

— Дин… Ден?! — охранники тоже казались странно рассеянными, словно в их головах враз отключили все мысли. Зависание, прострация.

— Мама… — уже тряс ее.

— Бесполезно, — прошептала она, — Тео исчезает. Вместо него придет бессмертный монстр… И демоны пожрут каждую душу…

Сказала как ударила. Взгляд наконец прояснился, а мысль промелькнула внутри с бешенной скоростью. Фердинанд попятился, осмотрелся и только теперь понял, что вокруг одни безумцы. Безумный смех, нелепые улыбки. Отсутствующие взгляды и разговоры с пустотой.

Каждый в зале был обработан Абэ… Одна огромная ловушка… отбраковка, отсев. Вот чем оказались три дня. А подошел мелкий…

Выругавшись, Фердинанд резким движением перевернул ближайший столик. Посуда посыпалась на пол. Изящные канапе вмиг превратились в гору отходов. Выломал единственную ножку и решительно сжал ее в правой руке. Он снова собирался вернуться в дедовы покои, спасти мелкого. И, словно в насмешку, мать продолжала бубнить под нос несуразицы:

— Это недешевое решение, Фёрди… Ты останешься сам…»

Дверь была слегка приоткрыта, из приемной доносился шорох работающих механизмов, движение молчаливых секретарей. Фердинанд не замечал этого.

Личный кабинет всегда играл с ним злую шутку. Наверное, потому что его предыдущий владелец был ненавистен до нервных колик и икоты. Но какие бы ассоциации ни вызывало это помещение, император продолжал заходить в него с завидным постоянством. Воспоминания держали его разум в тонусе, необходимом для свершения задуманного. Подпитывали чувства и давали силы идти вперед. Вот и сейчас, откинувшись на спинку своего рабочего кресла, Фердинанд не заметил, как предался воспоминаниям.

Мать всегда словно в воду глядела. Слегка безумная, она обычно чуралась публики. Но те три дня просидеть взаперти в спасительной комнате было равноценно предательству, и она, вынужденная присутствовать на встрече неожиданно нарисовавшейся родни, медленно сходила с ума. Трудно сказать, сколько мыслей мелькало в ее голове одновременно, но то, что это убивало ее изнутри, было видно невооруженным глазом.

В тот роковой день она, обезумев… умудрялась говорить важные вещи. Никто не слышал. Маркус не понимал бормотания, считая его бессмысленным, а Тео просто был слишком мал. Фердинанд не мог читать мысль и порой ловил себя на том, что лучше бы умел. Возможно, тогда ему хватило бы смелости уйти из дворца раньше и увести семью. Но… он не умел, не знал, не понимал. Действовал резко и наобум, за что расплатился тогда каждый. Виной всему чокнутый дед со своим безумным планом.