Психея. Забвение

— Ты сам сказал, у меня нет души, Меллон, не обольщайся, — отвечаю ему и иду за парочкой, бурно обсуждающей предстоящий праздник. — Займись лучше экспедиционной экипировкой.

Глава 13

Я возвращалась к жизни с особым энтузиазмом. Каждый новый день был интересным и многообещающим. Как только у меня появились силы и уверенность в себе, которую дают мне путешествия, я готова была сворачивать горы. Идти только вперед, не оглядываясь! Мне не терпелось вновь погрузиться в свое любимое дело. Для меня исследования — как книги. Ты читаешь их и погружаешься в историю, представляя себя героем. Когда я в экспедиции, там я главная героиня, и это моя история записывается на пленку памяти, чтобы однажды, когда буду ветхой старушкой, вспомнить, как покоряла вершины и находила отгадки на немыслимые загадки природы.

Мексиканцы в большинстве своем очень громкий народ, одно дело, когда ты слышишь парочку тех, кто не работает, другое — весь город. В этот особенный день люди кишели на улице, из каждого дома доносилась музыка и бесконечный поток речи. Маленькие дети носились от соседа к соседу, а люди каждый раз приветственно кричали, сопровождая все хлопками или свистом.

Было очень тяжело сосредоточиться на информации и поиске, когда уже в который раз где-то недалеко один из этих ненормальных проверял трубу. Музыкальный инструмент надрывно кричал, издавая при этом жуткие скрипучие звуки. В который раз я оторвала свой взгляд от макбука и строго смотрела на всех собравшихся людей.

Разве это не день траура? Почему все они не собрались на кладбище, чтобы почтить память усопших и спокойно переговорить с ними? Есть такое выражение «мертвого разбудишь», сегодня такое вполне возможно, и если улицы заполнятся зомби, это не станет для меня новостью.

Мимо огромного витражного окна проходит Химена, ее сосредоточенное лицо и напряженная фигура проплывает мимо, прижимая к груди картонную коробку. Я делаю вид, что занята делами, когда она появляется на кухне, ставит все передо мной и начинает возиться со шкафами.

— Куда запропастилась скатерть? Битый час ищу и не могу найти. — Она выпрямляется и ставит обе руки на бедра, кстати, это нормальная поза для мексиканских женщин, олицетворяющая особую власть над семейством. — Эрнесто снова не убрал ее на обычное место, и один черт знает, где ее найти.

Я закрываю макбук, отодвигаюсь от стола и наблюдаю за метаниями женщины. Вообще, Химена интересная, есть в ней что-то от знаменитой художницы Фриды Кало. Крупный и не очень женский нос, большие карие глаза и густые разлапистые брови. Прическа всегда заплетена в аккуратную косу, собранную в «корзинку», а длинная юбка, с которой она не расстается, непременно должна шуршать, напоминая мне другую героиню романа Маргарет Митчелл — мамушку. Светлый топ с широкими лямками выглядит застиранным, но чистым, и я поражаюсь, когда это женщина умудряется все успевать. Вести хозяйство на два дома, работать домработницей, ко всему прочему, еще и участвовать в общественной жизни города.

— Прости, я тебе мешаю? — Она оборачивается так неожиданно, что я подаюсь вперед, будто не расслышала. — Ты работала, а тут я со своими проблемами.

— Нет, что ты. — Взмахиваю руками и убираю в сумку макбук. — Уже глаза болят от букв. Ты можешь забрать эту скатерть, если тебе так будет удобнее.

Я застигнута врасплох, меня поймали на пристальном рассматривании, будь я сейчас в Америке, мне могли бы предъявить обвинение.

— Это же день мертвых, — вздыхает она. — Это была скатерть моей прабабушки. — Поджимаю нижнюю губу, в этом я ей точно не помощник. — Но пока ты можешь рассыпать лепестки оранжевых бархатцев перед дверью.

Она указывает на коробку, мне приходится привстать и открыть ее. Коробка доверху заполнена несчетным количеством оранжевых лепестков, обладающих резковатым запахом. Сейчас я замечаю множество портретов незнакомых мне людей, они составлены на широкой скамье, в хаотичном порядке. Химена продолжает копаться в ящиках, то и дело возмущаясь халатности. Обхватываю коробку, прижав ее к правому боку одной рукой, и выхожу за двери. Набираю полную ладонь лепестков и сыплю, то тут, то там, как придётся. Мне не известно, для чего мусорить на дорожках, поэтому стараюсь попасть на траву, таким образом, дом останется чистым. Деревья шумят над моей головой, листья по-своему переговариваются друг с другом, пока я бесцельно раскидываю цветы.

— Не так, ми сиело. — Химена обладает ужасной способностью передвигаться почти бесшумно. — Набираешь их и сыпешь на дорожку, густым слоем и так до самого поворота, пока не увидишь другие тропинки, ведущие из домов.

Слежу за ее пальцем, куда указывает Химена, действительно, впереди виднеется крупное оранжевое пятно.

— Вы же не разуваетесь в домах, потом все будет измазано соком лепестков. — Мне явно не понять местный менталитет и традиции.

— Бархатцы показывают дорогу мертвым к дому, она должна быть легкой, и поэтому, чем гуще, тем лучше. А за пятна не беспокойся, мы делаем так каждый год. — Она всплескивает руками, будто снова что-то забыла, и уходит в дом.