Психиатр

— Я узнал об этом, поскольку увидел таблетки с инструкцией по применению на кофейном столике рядом с бокалами, — продолжил Томас. — Следовательно, я принял препарат, что объясняет, почему я совершенно не помню, что происходило прошлой ночью, днем и вообще.

— Понимаю, — ответила изумленная Джулия.

Она с трудом представляла себе возможные последствия. Она рассеянно отхлебнула кофе. Томас последовал было ее примеру, но после сорта, к которому он привык дома, этот кофе на вкус был просто омерзительным. Он бросил взгляд в сторону официантки — которая была и хозяйкой заведения, — но та изобразила такую гримасу, что у него пропало желание спрашивать у нее о чем бы то ни было. На его чашке, сиявшей новизной еще во времена, когда Мэрилин Монро покоряла Америку, золотыми буквами была выведена гордая надпись: «Лучший кофе в мире!»

— Что… — прервал молчание озадаченный Томас. — Как случилось, что мы вдвоем? Это правда, что…

— Да. И нет. В общем, и да и нет.

— И да и нет?

Подошла хозяйка заведения с блокнотиком для записи заказов и встала почти вплотную с парой, которая, погрузившись в обсуждение, не заметила ее присутствия, так как та его никак не обозначила. Потягивая сигарету, хозяйка невольно слушала их разговор, спрашивая себя, когда же они «соизволят раскрыть глаза». В конце концов, она не торопилась. Утренний наплыв посетителей закончился двадцать минут назад, остались только припозднившиеся клиенты и завсегдатаи-пенсионеры, которые проводили утро в ее баре.

Джулия наконец решилась выложить все как есть:

— Это значит, что я пошла к тебе, мы выпили по стаканчику, мы… обнимались, разделись, но…

Она не решалась договорить, покраснев от смущения.

Томас не понимал. Или, может, не хотел понять: несомненно, у него уже возникло предчувствие, что предстоит услышать нечто не совсем приятное.

— Мы разделись?

— Да, и ты даже меня…

— Я тебя?

Она засмеялась, чтобы скрыть смущение: это в самом деле было нелегко объяснить!

— Нет, по правде говоря, ты не смог… ну…

Джулии в голову пришла мысль. Памятуя о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, существенная экономия времени в данных обстоятельствах, она взяла ложку и на глазах у Томаса медленно опустила ее, пока та не достигла угла в сорок пять градусов.

Томас понял, покраснел, и у него вырвалось крепкое словцо.

— Ну так что будете заказывать? — спросила официантка.

Томас вытаращил глаза, только сейчас заметив, что кто-то встал рядом с ними.

Допив кофе одним глотком, он протянул ей чашку со словами:

— Ничего. Только чашку черного кофе. Очень крепкого, пожалуйста.

— Я думаю, вам следует заказать яйца. — Она приготовилась записать в блокнотик.

Томас подумал, что она, возможно, все слышала, смущенно улыбнулся и ответил:

— Хорошо.

Джулия сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Она заказала тосты без масла. Преданная сторонница диеты Скарсдэйла, молодая женщина следила за количеством употребляемого жира и за совместимостью продуктов, что позволяло ей сохранять восхитительно стройную фигуру, не прибегая к голоданию, — она даже могла себе позволить два или три маленьких гастрономических праздника в месяц: нужно все-таки жить в свое удовольствие!

— Ты, должно быть, разочаровалась, — сказал Томас, когда официантка удалилась.

— У меня была, скажем, эмоциональная реакция. Я ушла.

Томас был ошеломлен: значит, его алиби ложное!

— Ты ушла? В котором часу?

— Не знаю, в девять или десять вечера.

— И ты не была со мной всю ночь?

— Прости, но нет.

— Это значит, что…

— …Твое алиби не такое уж железное.

— В первую очередь это значит, что я мог изнасиловать Катрин вчера вечером.

Официантка, доставившая кофе для Томаса, услышала его последние слова и шмякнула на стол чашку. Решительно, крайне странная парочка! Мужчина не мог показать класс своей любовнице, но зато изнасиловал какую-то Катрин! Знает она этих ньюйоркцев! Нужно как можно скорее возвращаться в родной Айдахо!

Немного смутившись, Томас и Джулия поняли, что официантка наверняка услышала сие по меньшей мере неожиданное заявление, и улыбнулись, пытаясь показать, что это шутка.

Официантка, бросив на них недоверчивый взгляд, отошла. Диагноз «странная парочка» она не отменила.

— Но то, что ты сделала, очень серьезно, — сказал Томас. — Ты скомпрометировала себя из-за меня. Для чего?

— Я представила, что… Я не знаю. Но я уверена, что ты не мог совершить такой ужасный поступок.

Томас ничего не ответил. Как бы ему самому хотелось разделить эту уверенность!

Глава 21

Увидев свое отражение в зеркале после осмотра доктора Конвей, Катрин от неожиданности попятилась. Ее обидчик был безжалостен, она действительно получила массу повреждений. Ее лицо было покрыто синяками, а нижняя губа рассечена и припухла, левая щека также повреждена. Девушка дотронулась до нее, и ее лицо исказилось от боли: настолько свежи были нанесенные раны.