Психические расстройства. Шизофрения, депрессия, аффективность, внушение, паранойя

Приказчик. Родился в 1855 г. Отец – алкоголик, покончил жизнь самоубийством. В остальном наследственного отягощения не отмечается. Был нормальным ребенком, несколько скрытным; был любим друзьями, внешне застенчив, но всегда считал, что он лучше других. Воспитывался у бабушки, которая баловала его, давала ему много денег. Посещал начальную, среднюю и промышленную школы. Затем провел три учебных года в Италии, где бездельничал, много пил и путался с женщинами. Он возвратился на родину в несколько худшем положении, но в течение 3 лет хорошо работал в конторе одного телефонного общества; он довольно много пил, хотя считался положительным человеком. После того он в течение 8 лет образцово исполнял свои обязанности в канцелярии одной большой полугородской общины, взимая в ее пользу подати. При этом он был мнителен. Однажды в 1896 году у него обнаружился излишек в 20 франков. Он тогда уже подумал о том, что может быть кто-то подложил ему эти деньги, чтобы испытать его честность (мысль, которая появляется нередко и у здоровых), но он представил это дело естественному течению вещей и больше не думал о нем. В конце 1890-ых годов у него оказался в кассе недочет в 50 франков, которого он никак не мог выяснить, несмотря на все усилия, и который был принят общиной без всяких возражений. Ни один человек не высказал ни одного слова неудовольствия или же порицания.

Затем в 1899 году был опять обнаружен недочет в 40 франков. Он не решался заявить об этом, но не мог также и сам покрыть эту сумму, так как израсходовал свои деньги. Тогда он пришел к мысли заприходовать государственный налог, причитавшийся с одного уехавшего лица, за 7 месяцев вместо 9 и обратить образовавшийся таким образом излишек на покрытие недочета. В результате этого, государство понесло убыток в размере 40 франков, которые поступили в пользу общинной кассы. Возможность обнаружения его незаконных действий была почти исключена, но его мучило сознание своей вины. Он был слишком умен, чтобы по его виду можно было просто раскрыть совершенное им преступление. Зато по лицу явно распознаются грехи молодости и распутство. А он предавался разврату и сильно раскаивался в этом в течение последних двадцати лет. Следы излишеств должны быть замечены людьми. Из этого они могут сделать вывод, что такой человек как он, который очень плохо вел себя в молодости, способен впоследствии совершить растрату из доверенной ему кассы. Тюремный служащий, с которым он часто встречался, возымел намерение соответственно своей профессии все разнюхать. Он уже докопался до того, что пациент делал раньше, и разболтал об этом. Все люди это знают, они смотрят на него так странно и беспричинно ему улыбаются. В газете появилась заметка, которая была подписана буквами Ч и С и относилась к нему; буквы обозначали: человек-свинья. Новый общинный писарь был заинтересован в его уходе. Может быть, у него украли деньги, чтобы испытать его, а он так плохо выдержал это испытание. Повсюду, куда бы он ни пришел, люди говорят о вещах, относящихся к нему.

Теперь он понимает многое из прошлого, что тогда не бросалось ему в глаза. Он видит по многим признакам, что его уже давно хотели испытать и т. д.

Наконец, он не мог уже больше этого выдержать, в последнее время он (объективно) очень напряженно работал. Он отказался от места, получил отличный отзыв, лечился в течение многих месяцев, но очень мало поправился. Он поступил на одно место в Италии, но и там не удержался долго, так как повсюду делали намеки: «Дело обстояло так, как будто бы все торговцы знали его предшествующую жизнь». Он отправился в кантон Цуг, где пробыл в течение года, а затем бежал отсюда в значительно худшем состоянии. В последнее время он очень много пил, чтобы заглушить свое отчаяние; но и в трактире делали на него намеки и даже начали обвинять его в отдельных преступлениях, о которых тогда писали в газете. Он явился в полицию, требовал расследовать, что он совершил одно лишь преступление, в котором он сознался своему начальству перед уходом, во всем же остальном он не виноват.