Психические убежища. Патологические организации у психотических, невротических и пограничных пациентов

Одно из последствий проективной идентификации состоит в том, что субъект относится к объекту не как к отдельной личности со своими собственными качествами, а так, как бы он относился к себе самому. Он может пренебрегать теми аспектами объекта, которые не соответствуют проекции, или же устанавливать контроль над объектом и принуждать или убеждать его исполнять требуемую от него роль. Этот тип нарциссических отношений Фрейд описал в своей работе о Леонардо (Freud, 1910) и далее исследовал в статье о нарциссизме (Freud, 1914). Он показал, что Леонардо обходился со своими подмастерьями так, словно они репрезентировали его самого как мальчика. В то же время он идентифицировался со своей матерью и относился к мальчику так, как он хотел, чтобы его мать относилась к нему самому. Фрейд говорит следующее (Freud, 1910, p. 100):

«Любовь к матери не может проделывать дальнейшего сознательного развития, она подвергается вытеснению. Мальчик вытесняет любовь к матери, ставя себя самого на ее место или отождествляя себя с матерью и принимая за образец свою собственную персону, по сходству с которой он выбирает свои новые объекты любви. <…> Мальчики, которых теперь любит подросток, – это все-таки не более чем замещающие персоны и возобновления его собственной детской персоны, которую он любит так, как любила его мать, когда он был ребенком. Мы говорим, что он находит объекты своей любви на пути нарциссизма, поскольку греческое сказание называет юношу Нарциссом, которому ничего не нравилось так, как собственное отражение, и который превратился в красивый цветок с этим названием»[6].

Исследование объектных отношений нарциссического типа доказывает, что здесь задействованы множественные идентификации. В случае Леонардо младенческая часть самости спроецирована и идентифицирована с подмастерьем, а остальные элементы самости идентифицированы с матерью. В других случаях или у того же человека в другие периоды жизни идентификации могут смещаться, и мы часто видим обратную картину, а именно, что материнская часть самости спроецирована и идентифицирована с объектом, тогда как самость принимает младенческую идентичность. Джозеф (Joseph, 1985) обратила наше внимание на необходимость рассматривать в таких случаях то, что она назвала «тотальной ситуацией». Аналитики должны чаще напоминать себе, что элементы личности могут распределяться между объектами, с которыми пациент находится в отношениях не одним-единственным образом.

Нарциссические типы объектных отношений описывались многими авторами. Абрахам (Abraham, 1919) считал нарциссизм существенным источником сопротивления в анализе, а вслед за ним и Райх (Reich, 1933) в своем описании брони характера подчеркивал защитную функцию нарциссических отношений. Розенфельд (Rosenfeld, 1964, 1971а), подчеркивавший связь таких отношений с проективной идентификаций, показал, как при этом может происходить идеализация хороших аспектов, но также и деструктивных частей самости.

В своей ранней работе о психопатологии нарциссизма Розенфельд отводит особое место защитам, направленным против переживания отдельности, и предполагает, что механизмом, посредством которого отдельность отрицается, является проективная идентификация. Он пишет следующее:

«В нарциссических объектных отношениях защиты от всякого признания раздельности самости и объекта играют доминирующую роль. Осознание отдельности приводит к чувству зависимости от объекта и таким образом к тревоге. Зависимость от объекта предполагает любовь к нему и признание его ценности, что приводит к агрессии, тревоге и боли вследствие неизбежных фрустраций и их последствий. Кроме того, зависимость возбуждает зависть, когда распознается «хорошесть» объекта. Поэтому всемогущие нарциссические объектные отношения устраняют как агрессивные чувства, причиняемые фрустрацией, так и всякое осознание зависти. Когда младенец всемогущим образом обладает материнской грудью, грудь не может его фрустрировать или вызвать зависть. Зависть особенно невыносима для младенца и усиливает трудности в переживании зависимости и фрустрации. <…>

Когда пациент притязает на обладание анализом, словно кормящей грудью, он относит на свой счет все удовлетворительные интерпретации аналитика. Эта ситуация переживается как совершенная или идеальная, поскольку она усиливает у пациента во время аналитического сеанса чувство, что он хорош и значим. <…> Похоже, у всех таких пациентов есть общее чувство, что они содержат в себе все то хорошее, что иначе бы переживалось в отношениях с объектом» (Rosenfeld, 1964, р. 171–172).

Мы видим, что проективная идентификация вызывает состояние, в котором истинная отдельность не переживается. Это душевное состояние обеспечивает избавление от тревоги и фрустрации, а также от зависти, и подвергается идеализации. Часто пациенты верят, что аналитик также избавлен от этих неприятных эмоций, и потому делают вывод, что он тоже идеализирует нарциссические отношения.