Психический мир будущего

Однако будучи шизоидом, С. не стал вести себя как идентифицируемый образ, он создал из него иную реальность, он пытается материализовать своё воображение. На самом деле этим постоянно занимается любой творческий человек, продукты своего воображения он воплощает в объекты, тексты, изображения, но у С. и такая материализация не получается, поскольку он стереотипизирует первый её этап — изготовление копии. В общем он использует символ настоящего, но сразу переходит в будущее, как будто перешагивая через время. То, для чего необходимо усилие, для него не существует, всё делает воображение. В этом случае, как это часто бывает при психических расстройствах, пациент живёт будто вне времени, в прошлом, настоящем и будущем. Такая вневременность подкрепляется, а может быть и создаётся, стереотипным ритуалом.

Работа С. Бугаева (Африки), созданная на куске алюминия в 1989 году, галерея Kai Forsblom, Хельсинки, за два года символически предвещает падение супердержавы. Переворачивание работы создает иллюзию правильной устойчивости елей, но неустойчивости Мавзолея.

Символы сегодняшнего дня преобразуют переживания и создают новые их оттенки. Благодаря искажению в психопатологии символы настоящего демистифицируются, и тогда мы видим ту иррациональность, которая кроется в современной технологии и массовой культуре.

Brian Eno записывает музыку и изображение дождя, падающего на стекло на протяжении почти трех часов во время экспедиции в Крымскую республиканскую психиатрическую больницу № 2. Он полагает, что непрерывные «экологические» записи будут использованы в будущих фильмах.

Символы будущего

G. Adler (1996,135) пишет, ссылаясь на коллективное бессознательное и мифологическое прошлое:

«…человек в глубинах своего естества скрывает опыт, восходящий к древнейшим временам, следы поступков и их последствий, выходящих далеко за рамки персонального существования, равно как и определённые индивидуальные возможности, уже предвещающие события далёкого будущего».

Описание так называемых замечательных способностей при душевных болезнях постоянно встречается в литературе. Большинство «патологических» идей, на которые указывал Ч. Ломброзо, были осуществлены уже через шестьдесят — семьдесят лет. В частности, он пишет:

«В сочинениях Конта (основателя философии позитивизма Огюста Конта. — В. С) рядом с поразительно глубокими положениями встречаются чисто безумные мысли, вроде той, например, что настанет время, когда оплодотворение женщины будет совершаться без посредства мужчины» (1892, 61).

Между тем идея экстракорпорального оплодотворения была осуществлена уже в 60-х годах XX века, а ныне она может быть реализована в любом центре материнства и детства.

«Помешательство Кодацци выразилось в том, что он придумал способ сочинять музыкальные мелодии посредством вычисления» (там же).

На подобных расчётах основано большинство музыкальных компьютерных программ, позволяющих писать музыку, даже не зная нот. Один из моих пациентов, П., обнаружил у себя после черепно-мозговой травмы постоянное галлюцинирование мелодиями, от которых мог освободиться только их воплощением, между тем он не владел нотной грамотой. Тогда он реализовал свои желания с помощью музыкальных компьютерных программ и вскоре стал одним из известных музыкантов мультимедийных программ. Приводя многочисленные примеры «безумных и странных» идей гениев, которые доказывают, что гениальность соседствует с помешательством, Ч. Ломброзо тем не менее на самом деле пишет о тех идеях, для которых просто не пришло время, а в предисловии к четвертому изданию книги «Гениальность и помешательство» он указывает:

«Когда, много лет назад, находясь как бы под влиянием экстаза (raptus), во время которого мне, точно в зеркале, с полной очевидностью представлялись соотношения между гениальностью и помешательством, я в двенадцать дней написал первые главы этой книги» (1892, 7), тем самым подчеркивая «патологичность» собственного творческого процесса.