Психоанализ детских страхов

При этом он, как и любой другой ребенок, использует содержимое кишечника в одном из его первых и первоначальных значений. Фекалии – это первый подарок, первое нежное пожертвование ребенка, часть собственного тела, от которой отказываются, но только в пользу любимого человека[110]. Использование для упрямства, как в нашем случае в 3½ года по отношению к гувернантке, является лишь обращением в негатив этого прежнего значения подарка. Grumus merdae, который взломщики оставляют на месте преступления, по-видимому, означает и то и другое: насмешку и регрессивно выраженное возмещение. Всегда, когда достигается более высокая ступень, прежняя все еще может найти применение в негативном уничижительном смысле. Вытеснение находит свое выражение в противоположности[111].

На более поздней ступени сексуального развития фекалии получают значение ребенка. Ведь ребенок рождается через задний проход, как испражнение. Значение фекалий как подарка легко допускает подобное превращение. В обыденной речи ребенка называют «подарком»; о женщине часто говорят, что она «подарила ребенка» мужу, но в употреблении бессознательного точно так же по праву учитывается другая сторона отношений, то есть что женщина «получает» ребенка в подарок от мужчины.

Значение фекалий как денег ответвляется в другом направлении от их значения как подарка.

Раннее покрывающее воспоминание нашего больного, что он продуцировал первый припадок гнева из-за того, что получил к Рождеству недостаточно много подарков, теперь раскрывает свой более глубокий смысл. Тем, чего он недосчитался, было сексуальное удовлетворение, которое он понимал анально. Он был уже подготовлен к этому своим сексуальным исследованием до сновидения, а во время процесса сновидения понял, что половой акт разрешает загадку происхождения маленьких детей. Еще до сновидения он не любил маленьких детей. Однажды он нашел маленькую, еще голую птичку, выпавшую из гнезда, принял ее за маленького человечка и почувствовал отвращение. Анализ доказал, что все маленькие животные, гусеницы, насекомые, приводившие его в ярость, для него означали маленьких детей[112]. Его отношение к старшей сестре дало ему повод задуматься над отношением старших детей к младшим. Однажды, когда ему няня сказала, что мать его так сильно любит, потому что он младший, у него появился понятный мотив желать, чтобы после него не было еще более маленького ребенка. Страх перед этим младшим снова затем ожил у него под влиянием сновидения, продемонстрировавшего ему сношение родителей.

Таким образом, к уже нам известным сексуальным течениям мы должны добавить новое, которое, как и другие, исходит из репродуцированной в сновидении первичной сцены. В идентификации с женщиной (с матерью) он готов подарить отцу ребенка и ревнует к матери, которая уже это сделала и, быть может, сделает это опять.

Обходным путем через общий исходный пункт значения подарка деньги могут привлечь к себе значение ребенка и тем самым заимствовать выражение женского (гомосексуального) удовлетворения. Этот процесс произошел у нашего пациента, когда однажды в то время, когда брат и сестра находились в немецком санатории, он увидел, что отец дал сестре две крупные денежные банкноты. В своей фантазии он всегда подозревал отца в близости с сестрой; тут у него пробудилась ревность, он бросился на сестру, когда они были одни, и с такой горячностью и с такими упреками стал требовать свою долю в деньгах, что сестра, плача, швырнула ему все. Его рассердили не только реальные деньги, но и гораздо больше – ребенок, анальное сексуальное удовлетворение от отца. В этом отношении он мог утешиться, когда – при жизни отца – сестра умерла. Его возмутительная мысль при известии о ее смерти, в сущности, означала только одно: теперь я единственный ребенок, теперь отец должен любить меня одного. Но гомосексуальная подоплека этого вполне способного осознаваться соображения была настолько невыносима, что его облачение в низкую алчность, вероятно, оказалось возможным как огромное облегчение.

Похожим образом дело обстояло тогда, когда после смерти отца он несправедливо упрекал мать, что она хочет его обмануть в вопросе о деньгах, что она любит деньги, а не его. Старая ревность, что она любила, кроме него, еще и другого ребенка, возможность того, что после него она желала иметь еще одного ребенка, вынуждали его к обвинениям, необоснованность которых он сам признавал.