Психоанализ культуры

«Все это звучит просто грандиозно. Речь идет о человечестве, отказавшемся от всяких иллюзий и благодаря этому обретшем способность наладить приемлемую жизнь на Земле! Я, однако, не могу разделить ваших, надежд. Не потому, что такой уж я упрямый реакционер, за которого, верно, вы меня принимаете. Вовсе нет – чисто из благоразумия. Считаю, что в данном случае мы поменялись ролями: вы показали себя мечтателем, увлеченным иллюзиями, я же представляю интересы разума и право на скепсис. Как мне представляется, то, что вы тут соорудили, построено на заблуждениях, которые я склонен, по вашему же примеру, называть иллюзиями, поскольку они довольно явно обнаруживают влияние ваших желаний. Свои надежды вы возлагаете на то, что поколения, не испытавшие в раннем детстве влияния религиозных доктрин, легко достигнут вожделенного главенства разума над деятельностью влечений. Пожалуй, это все же иллюзия – в этом решающем пункте природа человека не изменится. Если не ошибаюсь (о других культурах известно мало), и в настоящее время существуют народы, взрослеющие без давления со стороны какой-либо религиозной системы, но и они приблизились к вашему идеалу не больше, чем другие народы. Если вы собираетесь изъять религию из нашей европейской культуры, это можно осуществить только с помощью другой системы воззрений, а таковая с самого начала переняла бы все психические характеристики религии – ореол святости, неизменность, нетерпимость, такое же ограничение свободы мысли в целях самозащиты. Что-то подобное вам необходимо иметь, чтобы справиться с решением воспитательных задач, ведь от последних вы отказаться не можете. Путь от младенца до взрослого культурного человека довольно длинный, и слишком много маленьких человечков заплутали бы на нем и не добрались своевременно до решения своих жизненных задач, если бы оставили собственное развитие без пригляда. Применяемые при их воспитании доктрины всегда будут определять границы их мышления в зрелые годы, как и критикуемая здесь вами религия. Разве вы не замечаете, что неискоренимая ошибка нашей, да и любой другой культуры заключается в том, что на живущего согласно своим влечениям и еще умственно неразвитого ребенка она налагает груз решений, посильный только зрелому человеку? Но она и не может действовать иначе из-за необходимости втиснуть многовековое развитие человечества в немногие годы детства, а кроме того, побудить ребенка справиться со стоящей перед ним задачей удается только с помощью воздействия эмоциональных сил. Вот, стало быть, каковы перспективы вашего „примата интеллекта“.

В таком случае вам не следует удивляться, что я выступаю за сохранение религиозных систем обучения в качестве основы воспитания и совместной жизни людей. Это проблема практическая, а не вопрос соответствия религии реальности. Так как ради сохранения нашей культуры мы не можем медлить с воздействием на индивида, дожидаясь, пока он станет культурным (а многие таковыми вообще не становятся), мы вынуждены навязывать подрастающему человеку какую-то систему обучения, призванную влиять на него в качестве недоступной критике предпосылки, и религиозная система представляется мне наиболее для этого подходящей. Как раз из-за ее способности удовлетворять желания и утешать, в чем вы склонны видеть признак ее „иллюзорности“. Поскольку трудно понять, как она соотносится с реальностью, – более того, сомнительно, что понять это вообще возможно, – мы все же не хотим упустить из виду, что человеческие потребности – тоже часть реального мира, и даже весьма важная, по-особому затрагивающая нас.

Другое преимущество религиозного учения я вижу в его специфике, к которой вы, похоже, испытываете особую неприязнь. Она делает возможным очищение мыслей и сублимацию, с помощью которых можно отвергнуть бóльшую часть того, что несет на себе следы первобытного и инфантильного мышления. В остатке мы имеем систему идей, которым наука больше не противостоит и которые она к тому же не может оспорить. Такие преобразования религиозного учения, оцененные вами как половинчатые и компромиссные, позволяют избежать разрыва между необразованной массой и философствующим мыслителем и сохранить между ними общность, важную для устойчивости культуры. Тогда можно не опасаться, что человек из народа узнает о теперешнем неверии в бога высших слоев общества. В данном случае, полагаю, я продемонстрировал, что ваши усилия сводятся к попытке заменить апробированную и эмоционально ценную иллюзию другой, непроверенной и бесстрастной».