Читаем Психоанализ культуры полностью

Мы готовы вторично услышать упрек, что наша реконструкция древней истории народа израильского грешит чрезмерной уверенностью в своей правоте. Такого рода критика не особенно сильно задевает нас, потому что вполне согласуется с нашими собственными рассуждениями. Мы и сами знаем, что у нашей конструкции есть слабые места, но у нее есть и сильные стороны. В целом же преобладает впечатление, что продолжение усилий в избранном направлении вполне оправдано. Находящееся в нашем распоряжении библейское повествование содержит ценные и, более того, бесценные исторические сведения, пусть и искаженные под влиянием мощных пристрастий и приукрашенные продуктами художественного вымысла. В ходе наших предыдущих усилий нам удалось расшифровать один из таких искажающих мотивов. Эта находка наметила нам дальнейший путь. Мы должны разгадать и другие подобного рода тенденции. Располагая отправными точками для дальнейшего изучения производимых ими искажений, мы сумеем выявить новые, находящиеся позади них фрагменты истинного положения дел.

Давайте сначала расскажем о том, что может предложить критическое исследование Библии относительно истории возникновения Шестикнижия (пяти книг Моисея и Книги Иисуса Навина, которая нас в данном случае только и интересует[74]). Древнейшим первоисточником называют J (Jahvist, Яхвист), автором которого в новейшее время считают священника Евиатара, современника царя Давида[75]. Несколько позднее (когда – точно неизвестно) к нему присоединяется так называемый Элохист, относящийся к северному царству[76]. После гибели этого царства в 722 г. до н. э. некий европейский священнослужитель соединил части J и E друг с другом, внеся и собственный вклад. Его компиляция обозначается как JE. В седьмом столетии к ней присоединяется Дейтерономий, пятая книга, будто бы найденная в храме в цельном виде. После разрушения храма (586 г. до н. э.), во время изгнания и вслед за возвращением была произведена ее переработка, названная «Жреческим кодексом». В V веке до н. э. произведение претерпело окончательную редакцию, и с той поры оно существенно не менялось[77].

История царя Давида и его правления, весьма вероятно, дело рук какого-то его современника. Это настоящее историческое описание, появившееся за пятьсот лет до «отца истории» Геродота. Понять это достижение легче, если продолжить воспоминания в духе нашего предположения о египетском влиянии[78]. Уместна даже гипотеза, что израильтяне тех древних времен, точнее говоря, Моисеевы писцы, были причастны к изобретению первого алфавита[79]. Разумеется, мы не знаем, в какой мере сведения о тех временах восходят к древним записям или к устной традиции и какой временной интервал в конкретных ситуациях пролегает между событием и его фиксацией. Текст же, которым мы располагаем сегодня, довольно многое сообщает нам о его собственной судьбе. Два противостоящих один другому способа обработки наложили на него свой отпечаток. С одной стороны, он подвергся переработкам, авторы которых в духе своих сокровенных замыслов фальсифицировали, замалчивали и расширяли его, вплоть до превращения в свою противоположность. С другой стороны, в дело решительно вмешивалось оберегающее его благоговение, старавшееся оставить все как было, пренебрегая внутренней согласованностью или взаимным уничтожением компонентов. Соответственно, почти во всех его частях появились неожиданные пробелы, досадные повторы, ощутимые противоречия – признаки, позволяющие догадываться о том, чего никто не собирался сообщать. В случаях искажения текста это чем-то напоминает ситуацию с убийством: трудности заключаются не столько в его осуществлении, сколько в сокрытии его следов. Слову «искажение» хотелось бы придать двоякий смысл, на который оно претендовало, хотя в таком значении сегодня не употребляется. Оно должно было означать не только «менять свой облик», но и «поместить в другое место», «куда-то сдвинуть». Следовательно, во многих случаях искажения текста мы вправе рассчитывать на обнаружение скрытого в других местах чего-то подспудного или отвергнутого, пусть даже видоизмененного или вырванного из контекста. Нужно признаться, далеко не всегда это можно установить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры
Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры

Перед вами одна из основополагающих культовых книг по психологии человеческих взаимоотношений. Система, разработанная Берном, призвана избавить человека от влияния жизненных сценариев, программирующих его поведение, научить его меньше «играть» в отношениях с собой и другими, обрести подлинную свободу и побудить к личностному росту. В этой книге читатель найдет много полезных советов, которые помогут понять природу человеческого общения, мотивы собственных и чужих поступков и причины возникновения конфликтов. По мнению автора, судьба каждого из нас во многом определяется еще в раннем детстве, однако в зрелом возрасте она вполне может быть осознана и управляема человеком, если он этого захочет. Именно с публикации этого международного бестселлера в нашей стране начался «психологический бум», когда миллионы людей вдруг осознали, что психология может быть невероятно интересной, что с ее помощью можно многое понять в себе и других.

Эрик Леннард Берн

Психология и психотерапия