Психоделика любви: Начало (СИ)

Итачи сжал кулаки, ему пришлось прикусить губу до крови, чтобы сдержать порыв врезать этому ублюдку, который будто нащупал его невидимую кровоточащую рану, на которую он с удовольствием надавил.

— Просто скажи, видел ты его или нет.

— Видел, лежали как-то вместе на 5 фазе, они думают, что я ни черта не соображаю, но я все прекрасно понимаю, что происходит.

— В какой стороне находится его камера? — не унимался Учиха, намеренный выбить информацию прямо сейчас.

— Не скажу, — напыщенно хмыкнул Хидан, вновь сев по-турецки. — Но могу показать. Вы, ублюдки, ведь как-то проникли сюда, значит, у вас есть ключи. Почему бы вам меня не выпустить? Я бы провел вас за ручку к Саске.

Итачи понимал, что Хидан мог врать, да и опасно выпускать подобного психа. В нем было куда больше физической силы и в случае чего они не смогли бы ему противостоять. Но Учиха был ослеплен целью найти брата.

— Итачи, не вздумай, — предостерег Дейдара. — Он блефует.

— Пока не выпустите, не узнаете. Вот вам мое предложение. Вы помогаете мне выйти, я помогаю найти вам Саске. Честная сделка, не находите?

Итачи сжал кулак до хруста в разодранных костяшках. Малиновые глаза, смотрящие снизу вверх, взирали дерзко, с издевкой, и будто гипнотизировали, призывая жертву саму подставить голову под плаху. Дейдара ринулся вперед, одернув Итачи, вероятно, в попытке прочитать лекцию, но тут Тсукури накренился вперед и рухнул на пол. Итачи не успел обернуться, как его оглушили ударом в затылок, и он упал рядом с Дейдарой, потеряв сознание.

Налитые свинцом веки силились подняться, Итачи чувствовал боль каждой клеточкой тела, лежа на горизонтальной плоскости. Звенящие колесики противно шаркали по неровному полу, из-за которого его трясло на навязанном ложе. Он пытался пошевелить телом, но в итоге не мог даже согнуть указательный палец.

Проблески света рябили яркими искрами — то появлялись, то исчезали. Тьму разбавил яркий свет, жар которого он ощутил на лице. Его остановили и, подхватив за ноги и подмышки, переложили на другую поверхность, ничуть не мягче.

Копошение, будто стая крыс. И тревожный топот. Сколько находилось рядом с ним человек? Что происходит? Почему они все молчат? Нет, они не молчат. Постепенно успокаиваясь, Итачи начинал различать голоса. Как минимум трое. Нет, четверо точно.

— Ой, вот только не надо, я ему не нянька, чтобы целые сутки сидеть над душой!

— А зарплату тебе за что платят?

— За то, что я пичкаю этих психов таблетками твоего дружка?

— Заткнитесь и приготовьте оборудование.

— Ишь, раскомандовался, у твоего же психа их нашли?

Итачи заставил себя открыть глаза, медленно, зажмурился от искусственного света операционных ламп над самым лицом. И повторил попытку. Картинка плыла, как морская рябь. Голоса глушило, будто ты окунулся под воду и слушаешь из самой глубины: они то приближались, то отдалялись. В левом предплечье кольнуло, точно руку прошила длинная игла. Учиха дернулся.

— Эй, он дернулся, он что, еще в сознании?

— Не мели чепуху, я вколол ему достаточно дозы, его мозг сейчас, как вата, утром он ничего не будет уже помнить.

Лучше бы Итачи не открывал глаза, зрение играло с ним злую шутку, поначалу сворачивая лица в воронки, а после представив их во всей красе. Акулья улыбка из тонко наточенных клыков на синем лице Кисаме, что стал сам похож на рыбу, под шеей дрожали жабры от каждого его слова.

Склонившийся над Учихой Орочимару с плотоядной улыбкой и высунувшимся раздвоенным тонким языком, и лицом невероятно бледным как у мертвеца.

— Кто их нашел? — спросил шипящий змеиный голос, искаженный помехами.

— Об… наш…их, — донеслись обрывки фраз подошедшего мужчины с горящим зеленым инфернальным пламенем вместо глаз, в руках его извивалась двухметровая кобра.

— Друг…прос… попали…. — четвертый человек, его Итачи не видел, но точно был уверен, что здесь присутствует еще один.

— Давай уже, переворачивай его.

Кисаме с рыбьей синеющей башкой перевернул Итачи на левой бок, тело зафиксировали крепкие ремни, сжавшие с такой силой, что Учиха нервно выдохнул. Орочимару развернул его голову и, проведя пальцами по губам, грубо разжал челюсть, надавив на небо под языком. Учиха дернулся, попытавшись вырваться, но в рот вставили фиксатор, не позволяющий сомкнуть челюсти.

— Начинай, Какудзу.

Огнеглазый, к которому обратились как Какузу, подвел змею ко рту Учихи. Итачи дернулся, зашевелившись, инстинктивно попытавшись закрыть рот, но только клацнул по фиксатору зубами, пока раздвоенный язык змеи прошелся по зубам, скользнул к небу, голова кобры погрузилась в рот, извиваясь, пробираясь в глотку.

Учиха давился в рвотных судорогах, пытаясь выплюнуть из себя инородный объект, медленно, но верно ползущий по пищеводу к желудку.

— Ты точно вколол ему тот препарат? Слишком много дергается, — прошипел Орочимару, и намотав хвост пациента на руку, оттянул назад, впечатав в стол, не позволяя шевелить головой.

— Ну, в первую ночь на него точно подействовал, — обиженным голосом заметил Кисаме, но все же придерживал Учиху за ноги, пока Какудзу продолжал впихивать змею.