Психоделика любви: Начало (СИ)

Учиха скосил взгляд на руку, как он думал, задержавшуюся на его плече слишком долго для простого подбадривающего эффекта. А от проницательных кислотно-желтых глаз, впивающихся в него, будто маленькие, но самые острые иголки, ему стало дурно. Итачи поднялся, тем самым избавившись от неприятного близкого контакта, и снова потер замотанное правое запястье.

Симулируя суицид наглым образом — настолько, что Итачи готов был поклясться, что ему никто не поверил — для Учихи было главное, что он проник в Красную Луну, находясь на тонкой грани между пациентом и простым гостем. Он волен уйти через неделю, но этой недели ему хватит вполне, чтобы найти Саске, узнать, что здесь происходит и забрать брата с собой. Он наивно полагал, что в жизни все возможно по одному его желанию.

На первый взгляд групповое занятие могло показаться просто анонимным собранием, где каждый делится общей для всех присутствующих в тайном обществе проблемой. Но флер непринужденной беседы стирался стоило присмотреться к изможденным лицам, к нескрываемым безумным улыбкам и взглядам, будь то выпученные на тебя глаза, словно ты спустившийся с небес пророк, или безразличие, какое могло быть у серийного убийцы, скучая, вырезающего сердце в еще сопротивляющемся теле. Итачи становилось душно и жутко с каждой минутой. Хотелось вскочить и рвануть в окно, предусмотрительно забитое решеткой позади противоударного пластика.

В группе, в которую его привели, были преимущественно подростки. Вероятно, одну из таких групп посещал и сам Саске, а значит, он может что-то выяснить после у самих больных. Если, конечно, есть резон пытаться добиваться информации у психически больных людей.

Все замерли, когда вошел врач. Даже самый буйный, сидящий в углу комнаты, прижав колени к груди и раскачиваясь взад-вперед, замер и стих. Повисло неприятное напряжение, которое свидетельствовало о том, что больные либо уважали, либо боялись вошедшего мужчину. И Итачи больше склонялся ко второму варианту. Один вид на этого эксцентричного молодого человека мог вселить ужас в особо тонкую, поддающуюся впечатлениям душу: непослушные ярко-рыжие волосы, холодный взгляд голубых глаз, напоминающий застывший лед, и пирсинг. Все лицо врача покрывал пирсинг. Мужчина обвел присутствующих мучительно-долгим взглядом, остановился на Итачи, и присел на стул напротив больных, со внушительной стопкой карт на коленях.

— Сегодня, по традиции, раз в месяц групповое занятие проведу я. Возражающих нет?

Некоторые больные отрицательно замотали головой.

— Прекрасно. Может, кто-нибудь хочет поделиться своими впечатлениями за эту неделю? Рассказать нечто новое? Свое мнение о лечении? Может, кто-то что-то переосмыслил в своей жизни?

— Можно я! Можно я! — обе руки вытянул энергично настроенный блондин, все это время едва удерживающий себя на одном месте. Казалось, что сзади кто-то поджег ему фитиль, и бедняга не мог усидеть на месте. — Я Наруто Узумаки! И я стану будущим президентом Японии!!! Я введу закон, по которому в обед во всех кафетериях будут бесплатно подавать рамен! А еще я люблю Сакуру-чан, и я женюсь на ней и сделаю первой леди Японии!

Ни один мускул не дрогнул на лице врача, так, словно заявление его нисколько не впечатлило, а скорее он уже устал выслушивать одно и то же. Потому что Итачи заметил, как многие присутствующие закатили глаза. Не выдержав, Учиха подал голос:

— Прости, но Япония монархическая страна, у нас нет президента. Только император.

Бедный Наруто, огорошенный подобной новостью, открыл рот. Весь его смысл жизни перевернули вверх тормашками, да еще и под дых врезали. Но, несмотря на секундную растерянность, паренек засиял еще более яркой улыбкой и указал на себя большим пальцем.

— В таком случае я стану первым президентом-императором! А еще я обязательно верну Саске на наши групповые занятия!

Итачи точно током прошибло, краска ударила ему в лицо, и он едва сдержал порыв немедленно подскочить к Наруто, схватить за грудки и спросить где Саске. Но Учиха сдержался, а когда отвернулся от Узумаки, столкнулся с тяжелым взглядом их врача.

— А вы, кажется, новенький? Я раньше вас не встречал, — и пробежался по обложкам медицинских карт.

— Я поступил сегодня в обед. Орочимару-сан, вероятно, не завел еще на меня медкарту. Меня зовут Учиха Итачи.

Десятки глаз вылупились на Итачи, отчего Учихе стало не по себе, и он нервно потер шею. Но врача его фамилия не впечатлила.

— Что же вас сюда привело? Что с вами не так?

— Я думал, это вы должны мне сказать, что со мной не так.

Врач перестал быстро выводить строчки в карте, пальцы лишь на мгновение сжали ручку сильнее обычного.

— Я порезал себе вены, потому что так мне приказал голос.

— Голоса повсюду, Тоби тоже их слышит, — донесся тихий протяжный голос. Сидящий на полу, в отличие от всех, человек в маске, чей голос больше напоминал ломающийся голос мальчишки в пубертатный период, ковырял под ногтями и раскачивался из стороны в сторону, что-то ворча себе под нос.

— Тоби, может, сегодня ты снимешь свою маску?