Психоэкология реальности. Русское бардо (СИ)

Меня переполняла самая гнусная, самая чёрная зависть к тому, что он-то остаётся на земле, а мне придётся садиться в это железо, которое летает совершенно противоестественным образом, непрерывно норовя упасть. Ноги стали свинцовыми, лицо — разноцветным. Не было ничего материального, чем бы я не пожертвовал ради того, чтобы больше не подходить к самолёту никогда.

Но я был Пробужденным, уверовавшим, что небо — это моя стихия. И в этой вере, которая создавалась упорным трудом над собой, не дрогнул.

Ватной рукой я запустил двигатель. И по мере того, как он набирал обороты (центробежные турбины набирают их долго), в меня стала вливаться уверенность. Высшее тело справилось с "бунтом" чувственного. И чувственное, смирившись, стало искать в полёте не ужасы, а радости. Небо и впрямь стало моим домом.

Памятуя об этом случае, я понимал, что если только допущу слияние запредельного состояния с обыденным, произойдёт "бунт" чувственного и я уже не смогу разобраться, где обыденное, где изменённое сознание. И закончу свою жизнь обычным умалишённым.

Это заставляло держать сознание контролируемым в полном объёме. Однако надо было когда-то и спать. А во время сна человек попадает в зону неосознаваемого. И это было самым сложным. Вот характерная ситуация.

Глубокая ночь. Я сижу на кухне, уставившись глазами во что-то далёкое.

— Ты что тут делаешь? — спрашивает друг.

— Караулю.

— Кого?

— Себя!

Многозначительно повертев пальцем у головы, друг скучно зевал и уходил досыпать.

Однако вскоре караулить себя стало всё проще, я перенёс эту функцию в сон. Правда, сновидения стали сплошь контролируемы, и даже когда их не было, я отслеживал поведение неосознаваемого.

Так, оказалось к месту, и пригодилась практика управления сновидением.^[K-11]

Неосознаваемое никогда не было отделено от осознаваемого непроходимой стеной. Между ними есть только фильтры. Человек способен проникнуть в своё неосознаваемое до самых дальних закоулков. В этом случае о человеке следует говорить как о маге, обладающем "четырёхмерным" сознанием.

Были моменты, когда эксперимент становился на грань срыва. Источником срыва могло стать невыразимое душевное страдание, ради прекращения которого я бы, не колеблясь, отпилил себе ножовкой руку. Но к страданию душевному физическая боль не относилась никак. И это делало страдание ещё более тяжким. Я пишу это отнюдь не из-за кокетства, а чтобы не сложилось впечатление о лёгкости Перехода.

Если бы когда-либо и как-либо я был ознакомлен с этим шквалом совершенно неведомого страдания, я бы отнекивался от него всеми способами. "Смерть" в физическом плане в этом кругу оказалась самым лёгким делом. Более того, физическая боль была бы радостью, но её не было. Тела не было, как его нет для совершенно здорового человека.

Я стал любить даже тех, кого раньше ненавидел, — храпящих ночью. Храп — свидетельство о том, что человек живой. И что живой я, который слышит.

Я стал по-другому смотреть на несчастных, потерявших рассудок. Психические заболевания — плата человека за обладание разумом. Страдания душевнобольных не сравнимы ни с чем. Степень гуманности общества может быть адекватно определена отношением этого общества к юродивым.

Я понял, что страх перед людьми, исследующими изменённые состояния, — тот же, что и страх перед "свихнувшимися". Это страх живущего в комфорте перед выброшенным на улицу бездомным. Эти страхи, как любые другие, — надёжная тропинка к пропасти, в которую готово упасть сознание, так и не научившееся в течение жизни пользоваться собственными крыльями. Чем, как не страхами, составленными друг за другом, формируется коридор, через который так часто гоняют на убой "разумное" людское стадо?

Но всё это в текущем времени произошло значительно позже. Во времени остановленном события разворачивались как фрагменты, дискреты. Функцию времени вполне выполняла их последовательность.

Глава 2. Бардо Нового Возрождения

Тонкий Мир по отношению к явленному во плоти ведёт себя как вторая половина псевдозамкнутой системы. В нём всё мнимое. Но это мнимое для возрождающегося часто и густо, куда ярче, блистательнее, чище и ощутимее проявленного. Итак, что дано в опыте?

Возрождаться на тонком плане приходится дважды. Первое возрождение на тонком плане связано с обретением телом света Монады. Второе — с энергетизацией Монады. Первое — возрождение в структурах. Второе — "утяжеление" структур, их утверждение психоэнергетическим зарядом. То есть возрождение в энергиях.

Чтобы сносно понять это в режиме обыденного сознания, можно применить руну Аль-Го (отображённый вид).

Действительно, наш совокупный опыт показал наличие трёх слоев, отделяющих тонкий мир от проявленного во плоти. Им соответствует три типа состояний (Бардо). Ниже мы рассмотрим всю тройную структуру в языке соответствующих состояний.

Сейчас уместно продолжить повествование. Маг возрождается на тонком плане дважды, т. к. проходит через третье зеркало дважды.