Мы все, кто больше, кто меньше, мечтали, мечтаем и, дай Бог, чтобы мечтали как можно дольше! Мечта, с моей точки зрения — это нереализованная возможность. Я например, не мечтаю стать космонавтом, потому, что понимаю, что у меня нет ни потенциала, ни возможности (да, честно говоря и желания!) стать им. Но мечтаю когда-нибудь стать примерно таким психотерапевтом, каким был М. Эриксон (а, может быть, еще круче — чем черт не шутит!). Конечно же, это не главное! Главное то, что это здорово помогает мне преодолевать лень и все время развиваться.
То есть наличие мечты говорит о том, что если человек мобилизуется, если он освободится от ограничений, если он поверит в то, что эта мечта достижима, то он вполне может ее достичь!
И когда ко мне приходит человек в состоянии экзистенциального кризиса или депрессии, я долго расспрашиваю его о его мечтах. Затем, во время сеанса, я обращаюсь к Внутреннему Ребенку и говорю ему, что 1 Я очень хочет «поверить в мечту», что если он реализует мечту, то он не только выйдет из депрессии, но и обретет радость жизни.
Таким образом я заручаюсь поддержкой ВР. А далее можно работать по последней версии коррекции шкалы ценностей. Или же создать новую часть Я, которая будет ответственна за реализацию этой мечты. Эта работа может стать для человека мощнейшим антидепрессантом!
Затем я прошу пациента написать на бумаге конечный контракт на достижение 9 целей за три года. И после введения в гипнотическое состояние я прошу 1 Я обратиться к части Я, ответственной за достижение благополучия, и зачитать ей этот список.
А затем уже я сам обращаюсь к этой части Я и говорю, что достижение этих целей жизненно важно для 1 Я — через это он получит смысл своего существования. И добиваюсь чтобы эта часть Я согласилась работать на реализацию этих 9 целей.
Сначала надо предложить пациенту представить, что он идет по дороге в пустыне. Жарко, печет солнце, его мучает жажда. И кажется, что конца этому пути нет и сил выйти из этой пустыни не хватит. И через некоторое время надо сказать ему:
(эти символ-образы стимулируют у пациента надежду, что не все еще потеряно. И заставляют его начать что-то делать для выхода из краха).
Перед самым оазисом надо сказать, что на дороге разлеглась Священная корова, которая мешает зайти в оазис. И ему надо что-то сделать, чтобы войти.
(Чаще всего люди попадают в кризисы и в ситуации психологического краха из-за своей негибкости, из-за следования идеалам и догмам. И преодоление этой символической преграды дает намек его бессознательному, что для того, чтобы выйти из кризиса, надо измениться, освободиться от слишком жестких и одиозных представлений, которые и завели было в кризис).
В оазисе надо сказать, что здесь где-то есть Источник сил. И когда пациент его найдет, надо предложить ему попить эту воду, искупаться в ней. И так далее и тому подобное. И когда он почувствует, что отдохнул, набрался энергии и у него теперь хватит сил выйти из пустыни, он должен сказать:
(Эти его слова станут своеобразной клятвой, которую должно будет выполнить его бессознательное:
Затем пациента надо попросить найти Запретный плод и попробовать его. И надо сделать все, чтобы он его хотя бы надкусил.
После этого я говорю:
(Эта фраза очень важна. Хотя пациент делает это в своем воображении, он все-таки, хоть и символически, уходит из «пустыни» краха и приходит к «земле обетованной», то есть к нормальной жизни. И фраза: «Пришел!» является некой констатацией этого выхода).
Трансцендентальность можно создавать с помощью машины времени идя в будущее — в будущие жизни. И у человека появится ощущение, что это будущая реальность. А эта жизнь только этап и подготовка к другим жизням. А проблемы или же болезнь только инструменты для получения необходимых уроков, которые переведут его в новые жизни.