Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

В первую очередь психолог может привлечь внимание солдат к тем элементам человеческого мышления, о которых многие просто не подозревают. Он может подсказать, как превратить вожделение в презрение, индивидуальные опасения в трусость, сомнения в недоверие, а предрассудок – в ярость. Он укажет, что этого можно добиться, воздействуя на подсознание человека. (Во время Второй мировой войны при организации психологической войны был использован такой факт. Когда китайские дети в первые три года жизни ходят под себя, их никто за это не упрекает, а вот японских детей, если они сделают это не там, где нужно, ругают и наказывают. Подробнее об этом рассказывается в гл. 9.)

Во-вторых, психолог может, с помощью своих методов, узнать, что на самом деле чувствует враг. Самые сокрушительные поражения в мировой истории случились из-за того, что противник неправильно оценил боевой дух своего врага. Используя обычные статистические методы и анкеты, психолог может опросить небольшую группу военнопленных и по результатам этого опроса сделать вывод о состоянии умов всей вражеской армии в данный период. Если у него под рукой нет военнопленных, он может получить нужный результат, проанализировав прессу и другие средства пропаганды, которыми власти врага снабжают свои войска и мирное население. Выяснив мнение врага и определив, высок ли боевой дух его солдат, психолог может составить обоснованный прогноз того, как будет действовать вражеская армия в тех или иных условиях.

И в-третьих, психолог сумеет помочь организаторам психологической войны осознать важность своего дела и не впадать в крайности. Самая опасная вещь в пропагандистской работе заключается в том, что пропагандист варится в своем собственном соку. Эта стерильная и малоэффективная среда может привести к полному провалу пропаганды как пропаганды. Поучая кого-то, особенно противника, человек испытывает истинное удовольствие. Пропагандист, особенно во время войны, имеет возможность говорить врагу то, что он о нем думает, или высмеивать его слабость. Но если заявить, например, нацистам, что «вы, немцы, просто стая кровожадных обезьян, а ваш Гитлер – выживший из ума придурок, ваши женщины лентяйки, дети – полудурки, ваша литература – сплошная тарабарщина, а кухня – отвратительна» и т. д., то это заставит немцев сражаться еще решительней. Пропагандист может сообщать врагу только те вещи, которые тот способен принять; он должен держать свои эмоции под замком. И психолог подскажет ему, как быть объективным, систематичным и сдержанным. Для армейских пропагандистов не важно, как сильно командир дивизии ненавидит врага; для того чтобы психологическая война дала свои результаты, он должен думать, как убедить противника, хотя в душе может мечтать о его полном уничтожении. Ненависть солдата не всегда бывает продуктивной – одним она помогает, а другим – мешает. Его главная задача – подавить сопротивление врага, не важно, какими методами, военными или другими. Но когда солдат становится пропагандистом, он может испытывать нужду в советах психолога, как держать свои чувства в узде и не позволять им влиять на работу.

И наконец, психолог работает со средствами информации – радио, листовками, громкоговорителями, людьми, распускающими слухи, солдатами, которые возвращаются домой, и др. Он может подсказать, когда и как использовать то или иное средство. Он может, в сотрудничестве с пропагандистами и разведчиками, спланировать использование всех имеющихся психологических ресурсов. Он поможет так спланировать проведение пропагандистских акций, чтобы они соответствовали военной, экономической и политической ситуации в стране.

Но психологу совсем не обязательно присутствовать при этом самому. Ему не надо иметь степень доктора медицины или философии и несколько лет учиться в аспирантуре. Он присутствует в написанных им учебниках, проводит курсы повышения квалификации для офицеров-пропагандистов, рассказывает на радио о самых последних средствах пропаганды. Конечно, хорошо было бы всегда иметь его под рукой, особенно в штабе высшего командования, но это не обязательно. Без психолога можно обойтись, без методов научной психологии – нет.

Можно вести пропаганду, руководствуясь только житейским опытом. Но только гению удается при этом добиться нужных результатов. Психологическая война может стать эффективной, научной по духу и развитой, как умение преподавать, только в том случае, если четко сформулированы основные идеи этой войны, определены ее цели, всегда находятся под рукой ее инструменты, а все операции подвергаются проверке жизнью, но на основе научных методов. Из всех других наук психология больше других способна дать пропагандисту, хотя антропология, социология, политология, экономика, география и другие науки тоже вносят свой вклад; но только психология может назвать потребности других.

Психологическая война как часть обычной войны