Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

Не следует определять врага слишком широко. Однако если указать конкретного врага, то противник, в случае исчезновения (например, смерти или если состав правящей группы немного изменится) правителя, может начать переговоры о мире. Именно боязнь того, что немецкие генералы запросят мира, а также желание сохранить ненадежный антинемецкий союз оккупированных стран заставили Соединенные Штаты и Британию признать своим главным врагом не нацизм, а Германский рейх. Что касается Японии, то американцы называли своим врагом милитаристов и «фашистов» этой страны, а за ними и капиталистов, не трогая императора и народ, чтобы было с кем заключать мир.

Если психологическая война ведется с определенной политической целью, то политика может стать помощницей, а не ограничением. Пропагандист в этом случае может представлять политическую систему своей страны в самом радужном свете. Он может отвешивать комплименты лидерам противника или тем группам, которые вполне могут победить (хотя он не должен награждать их «поцелуем смерти», которым нацисты отметили некоторых выдающихся американских изоляционистов, слишком сильно расхваливая их). Он может пообещать противнику созданную им самим утопию.

Если же политика носит оборонительный и неуверенный характер, борется за правое дело, но слишком вяло, то пропагандистам не следует допускать грубых ошибок. В ходе Второй мировой войны американцы не могли заявлять, что они борются с однопартийными государствами, потому что их самый сильный союзник (Россия) была как раз однопартийной страной. Американцы не могли критиковать политику уничтожения свободного предпринимательства, проводимую правительствами Японии и Германии, потому что среди союзников была социалистическая страна. Не могли пропагандисты США обрушиваться и на расизм, поскольку национальный состав населения этой страны был причиной существования в ней расистских течений. В каждом пропагандистском учреждении имеется длинный перечень тем, которые лучше не затрагивать (обычно их никто не фиксирует, оставляя возможность сотрудникам самим решать, что можно, а что нельзя). И стоит только нарушить этот перечень, как ответный удар не заставляет себя ждать.

Обещания

И наконец, в ходе психологической войны не следует давать обещаний, которые нельзя выполнить. Во время Второй мировой войны правительство США мало что кому обещало, но отдельные люди давали совершенно невыполнимые обещания. Они говорили такие вещи, которые подразумевали, что голландцы получат назад свою страну и империю, что индонезийцы станут сами управлять своей страной, а все страны, включая Японию, получат доступ к полезным ископаемым Индонезии. Вполне вероятно, что эти американцы добавляли, что они «надеются», «ожидают» или «думают», что правительство США выполнит их обещания. Однако все эти слова были совершенно неуместны, особенно первые два утверждения. Нью-йоркский банкир Джеймс Варбург написал книгу под названием «Незаключенный договор», в которой указывал, что в течение войны США обещали все и всем (он служил в УВИ и, вероятно, знает, о чем говорит) и для того, чтобы выполнить хотя бы часть этих обещаний, надо проводить мудрую, великодушную и продуманную внешнюю политику. Обещания проигравшей стороны быстро забываются; она может списать их и начать свою внешнюю политику с чистого листа. Но обещания победителя помнят все, и ему надо выполнять их, иначе его сторонники от него отвернутся.

Офицер, занимающийся психологической войной, не может ничего обещать людям на оккупированной территории, партизанам, воюющим на стороне его страны, подпольщикам, а также солдатам противника, если его слова не подкрепляются дословной цитатой из речей главы правительства или министров. Кроме того, обещания одних офицеров могут не совпадать с обещаниями других. (В Китае одни американские офицеры говорили китайским коммунистам, что они – прекрасные люди, и США, несомненно, предоставят им материальную помощь, а также моральную поддержку в их борьбе с Чан Кайши. Одновременно другие офицеры заявляли членам китайского правительства, что США не собираются в ближайшее время признавать это правительство и вообще вмешиваться в китайские дела. Китайцы выслушивали эти противоречивые обещания и не могли решить, кто такие американцы – дураки или лжецы. Похожие вещи происходили и в ходе общения американцев с французами, сербами и поляками.) Офицер, находящийся на фронте, не должен обещать населению свободных выборов и других свобод, защиты трудовых прав и даже снабжения продуктами питания, если тыловые службы не могут подвезти их в самое ближайшее время. А если редактор на радио или люди, пишущие листовки, пообещают нечто такое, что не подкреплено позицией правительства или не оправдано политической ситуацией, то это можно назвать безответственным подходом к своему делу. Если пропагандист допустит какой-нибудь ляп, то его страну назовут страной лжецов.

Ограничения, налагаемые требованиями безопасности