Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

Новая психологическая война, породившая в конце концов Вторую мировую войну и ставшая одним из основных способов ее ведения, выросла из подчинения пропаганде всего остального. Человек, оболваненный пропагандой, смотрит на мир под определенным углом зрения; то, во что он верит, теряется перед тем, во что он не верит. Обычные факторы цивилизованной жизни – уважение к истине, закону, соседям, соблюдение правил хорошего тона, любовь к Богу – больше уже не действуют на людей, поскольку замороченный человек видит во всем только пропагандистское содержание и ничего больше. Все на свете – от девушки, танцующей на сцене, до церковной службы – он рассматривает под одним углом – идет ли это на пользу конечной цели или нет. Нет ничего безобидного; нет ничего приятного – все связано с его болезненным стремлением к власти. Пока он не у власти, он ненавидит тех, кто ее имеет. Он не верит в их ум и в то, что они имеют добрые намерения, не понимает мотивов их действий и не верит в их заслуги. Все они негодяи, поскольку власть принадлежит им, а не ему; а ведь он – член группы, которая должна стоять у власти. Но стоит только такому человеку получить власть, как он тут же начинает ненавидеть своих коллег и товарищей. Помня о том, каким холодным и циничным путем он добрался до власти, зная, что его фанатичные собратья действовали с той же безжалостной наглостью, партиец уже не может доверять никому. Кровавые расправы, массовые процессы, ликвидации, уничтожение целых семей, сокрытие преступлений – все это результат господства пропаганды над всеми остальными аспектами жизни общества.

Именно против таких людей обычные американцы и вели психологическую войну в годы Второй мировой войны. Пропаганда превратилась в идеологию; мир содрогнулся под напором новых чудовищных религий. Например, величайший журналист Советского Союза Карл Радек был брошен в тюрьму по обвинению в шпионаже. Прокурор Вышинский на суде спросил его:

– Вы действовали обдуманно?

На что Радек ответил:

– Я никогда не совершал необдуманных поступков, разве только во сне.

В этом ответе выражена суть человека с тоталитарным складом ума, одержимого пропагандой. Он верит, что всякая деятельность, его или других людей, имеет смысл. Он выработал у себя чувство ответственности, и оно заставило его разорвать те путы, которые американцы, люди свободного общества, считают фундаментальными законами человеческого бытия: самоуважение, доброта, любовь к семье, сочувствие к несчастным.

Такой тип ментальности характерен главным образом для национал-социалистических и коммунистических стран и в меньшей степени для диктатур типа Италии. Реакционная Япония, наоборот, была почти демократической. Этот менталитет позволяет правителю страны полностью контролировать свой народ и проводить войну психологическими методами. Без фанатизма и террора правительствам приходится возвращаться к психологической войне, иными словами, дополнять политические и военные операции пропагандой. Зато в свободных странах напрасно надеяться на то, что свободные люди потеряют такой унижающий их достоинство контроль, хотя бы и для того, чтобы победить в войне. Психологическая война в годы Второй мировой войны отличалась тем, что наши враги вели одну войну (тотальную или войну психологическими методами), а мы – совсем другую. Теоретически мы не должны были победить.

Но мы победили.

Межвоенный период

Странам оси, прежде чем начать агрессивную войну, нужно было подчинить свои собственные народы. Потом они должны были расколоть потенциальных противников, чтобы завоевать их поодиночке. Им нужно было поддерживать хорошие отношения с Советским Союзом (и Гитлер делал это до 1941 года, а Япония до последней недели объявления войны). Им нужно было напугать врагов, на которых они собирались напасть первыми, и уверять в своей дружбе врагов, до которых они рассчитывали добраться позже. Для этого нужно было вести активную пропаганду.

В довоенные годы широко использовалась черная пропаганда. Политические системы агрессоров вызывали у аудитории, к которой они обращались, неприязнь и враждебное отношение, поэтому они стремились замаскировать свою пропаганду. Они опирались на пацифистские группы, которые выступали против перевооружения армий стран Запада. Милитаристские организации делали все, чтобы помешать демократическим странам проводить внутренние реформы или обсуждать военные вопросы с Россией. Нацисты вступали в контакт с финансистами, чтобы заставить их превратить нормальные международные отношения в дискуссию. Культурные организации занимались поддержанием дружеских отношений с народами стран оси. Японцы почти не занимались глобальной пропагандой и какое-то время финансировали издание ряда журналов в США, но в целом они сосредоточили все свои усилия на тех районах мира, которые собирались захватить в первую очередь.