Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

У Елены Владимировны было две дочери. Она работала, вела домашнее хозяйство, а детьми занималась по мере поступления проблем. Но это вовсе не значит, что Елена Владимировна манкировала своими родительскими обязанностями. Никто, кстати, на нее не жаловался. Когда Елена Владимировна, напахавшись за день на работе и дома, укладывала спать маленькую Дашку, сил у нее уже не было ни на что. А тут еще сказки рассказывай! И Елена Владимировна начинала жалиться: «Доченька, кисонька, ты же знаешь, единственная сказка, которую я помню, это «Курочка Ряба», но я ее тебе сто раз рассказывала, тебе будет неинтересно!» — «Ладно!» — хмуро бурчала в ответ Дашка, потом сама рассказывала матери сказку, поворачивалась на бок и засыпала. Есть проблемы? Нет проблем. Когда старшая Анька решила поступать в престижный вуз, она сама выяснила, с какими репетиторами надо заниматься и кому из преподавателей взятку давать, чтоб поступить наверняка. Деньги нашли, кому надо — заплатили. А с Анькой никаких проблем. Учится, сессии сдает. Таких историй Елена Владимировна могла рассказать миллион, это был своеобычный сценарий ее общения с дочерьми. Ну, не было в ее жизни проблем с детьми страшнее коклюша, ветрянки и прочих детских болезней.

Но она знала от коллег по работе, от соседок и подруг, что с детьми забот ой как много: неуспеваемость, комплексы, дурное влияние, лень, разгильдяйство, да мало ли! Вот, например, ее лучшая подруга Лида практически каждый день ругала сына Борьку за плохие оценки и отсутствие цели в жизни. Борька, правда, все равно лучше учиться не начал, активной жизненной позицией не обзавелся, зато Лидка была, что называется, «в теме»: у Лидки был сын, у сына были проблемы, и Лидка боролась с проблемами сына. И когда, измученная разборками с собственным чадом, Лидия Александровна говорила своей подруге: «Счастливая ты, Ленка, у тебя две золотые девки. А мой — балбес!», Елена Владимировна ощущала не удовлетворение, а тревогу: «Золотые-то, золотые, а вдруг что вскроется? И что тогда? Хорошо, когда врага знаешь в лицо, а если он в партизанах?» Она считала, что как мать обязана контролировать своих детей, но как их контролировать? Где искать слабое звено? Елена Владимировна изводилась в непонятках. А потому, когда старшая Анька пришла со дня рождения подруги «под мухой», мать набросилась на нее со всем пылом накопленных страхов. Она кричала на дочь, обещала, что та из-за своего пьянства вылетит из института, станет алкоголичкой, объясняла, что в присутствии мужчин пьют только «сама знаешь кто — проститутки». Изумленная Анька пялилась на мать, а потом только и смогла из себя выдавить:

- Ма, ты чего?

- Как чего? Как чего? Неужели тебе непонятно? Я боюсь за твое будущее!

Итак, свершилось. Враг был обнаружен, и Елена Владимировна была полна решимости неустанно с ним бороться. Но поскольку обе ее дочери не проявляли особой тяги к спиртным напиткам, то получали замечания или порцию нотаций за каждый выпитый в присутствии матери бокал вина. В этом случае Елена Владимировна буравила одну из дочерей тяжелым взглядом, стучала пальцем по столу и громогласно изрекала: «Я боюсь за твое будущее!»

Создавалась нелепая, дурацкая ситуация. Выходило, что стоит двум молоденьким девушкам сделать пару глотков, как они уже не смогут удержаться и пустятся во все тяжкие. И Аня, и Даша пытались неоднократно разговаривать с матерью, объясняли, что никто из них не имеет привычки напиваться до беспамятства, что они себя контролируют, что выступления ее при посторонних людях ставят их в глупое положение, что она выставляет их по пустом месте алкоголичками со стажем, что в семье у них алкоголиков не было и нет — и т. д., и т. п. Но на Елену Владимировну не действовали никакие доводы: «Я мать! И я должна!» Да и какие здравые мысли могут подействовать на человека, у которого хотят отобрать любимую игрушку? Ведь тогда придется искать и выдумывать других врагов. И как тогда доказать окружающим, а прежде всего себе любимой, что ты в курсе проблем собственных детей и держишь их под контролем? Елена Владимировна не собиралась поддаваться уговорам и занимать соглашательскую позицию.

Со временем дочери просто приноровились к поведению матери и не пили вина в ее присутствии, но не отказывали себе в этом на стороне. Никто из девушек так и не ступил на торную тропу алкоголизма. Обе выучились, получили профессии, обзавелись семьями и по-прежнему старались не грузить маму своими проблемами. Так исторически сложилось. Встречаясь, уже взрослые сестры обменивались рассказами о жизни.