Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

Религиозное мировоззрение ничуть эту схему не изменило — разве что укрепило и ужесточило. И хотя на первый взгляд Люсины взаимоотношения с миром приобрели более комфортную форму, а оценка действительности — большую свежесть, все эти улучшения — кажущиеся. Люся может играть во всепрощение и очищение много лет. Но ее индивидуальность, деформированная серьезной патологией, так и останется закрытой и высокомерной, ее точка зрения — стандартной и зависимой, ее поведение — ханжеским и раздражающим. Да, повод для прессинга, который Люся оказывает на близких, сменился на более благовидный: так, раньше она была всего-навсего зануда, а сейчас — сама любовь. Тем не менее укоризненное отношение к действительности отнюдь не сменилось ни благодарным, ни внимательным, ни снисходительным. Просто Люся стала изливать свои чувства в той форме, которую допускает ее «игра» — игра в глубоко верующего человека.

Все действия, совершенные индивидом исключительно ради получения очередной порции эмоций, то есть без интереса к поставленной задаче (помните о признаке самоактуализированной личности — о центрированности (сосредоточенности) на задаче, которая отличается от центрированности на себе?) и без желания получить результат — все это можно назвать игрой. Четкое исполнение религиозных обрядов вкупе с привычкой объяснять свои действия «божьей волей» — маска, которая позволяет не нести ответственность за совершенный поступок или выбор. А то и не делать выбора вовсе. Можно, в конце концов, пойти и спросить у батюшки: вот я с дочерью намедни поругалась — и кто из нас прав?

Да, вот тоже проблема! Проблема Люсиной дочери. Девочка может вырасти неуверенной в себе, инфантильной, закомплексованной и склонной к аддикции. Эти «дурные наклонности», в частности, беспомощность и неприятие действительности, достанутся ей от мамы по наследству. Как и формирование в ее сознании «экзаменатора». Ведь Люся (и большинство ей подобных), несмотря на декларацию кротости и смирения, генерирует в своем окружении тревогу и растерянность. Причем мучительные, трудноискоренимые формы тревоги — такие, при которых очень сложно осознать, в чем причина дискомфортного состояния.

Хотя следует признать, что у некоторых разновидностей тревоги нет отчетливых объективных причин. З. Фрейд различал три типа тревоги или душевной боли, от которой страдают люди: 1) реалистическую тревогу, возникающую в силу действительных опасностей или угроз, исходящих из внешнего мира; 2) невротическую тревогу, вызванную импульсами бессознательного, которые угрожают прорваться сквозь контроль сознания и проявиться в поведении, приводящем к наказанию и осуждению; 3) моральную тревогу, возникающую из-за реального или предполагаемого действия, которое находится в конфликте со «сверх-Я» индивида и возбуждает чувство вины. Чтобы уменьшить любое из описываемых болезненных переживаний, личность предпринимает корректирующие меры. В том числе и к формированию альтернативной реальности, вызываемой «на помощь» сознанию при посредстве аддиктивного агента.

На самом деле выяснить, что первично — тревожное, депрессивное состояние или тяга к применению «релаксанта» — без вмешательства специалиста невозможно. А тем более в случаях порочного круга, который, как правило, складывается в процессе развития психологической зависимости. Ведь растущее чувство тревоги — один из симптомов синдрома отмены (он же ломка, он же абстиненция). К тому же так называемая «беспричинная» тревога воздействует на сознание гораздо сильнее, нежели рациональная объяснимая форма тревожного состояния.

Когда уровень смутного беспокойства превышает определенный рубеж (для каждого из нас этот показатель индивидуален и зависит от нашего уровня сопротивляемости), на помощь личности приходят всевозможные игры. Мы с детства привыкаем выпускать пар с помощью игр. Но они не только помогают получить психологическую разрядку.

Игры — азартные, компьютерные, психологические, любые — одно из самых распространенных средств «преобразования» невротический или моральной тревоги в реалистическую.

Этим она так же «держит» игрока, как и прочие свойства игры — например, азарт или эйфория. Притом, что для устранения или, по крайней мере, уменьшения тревоги есть менее опасные средства. Например, помощь психоаналитика.

И невротическая, и моральная тревога (не говоря уже о реалистической тревоге) не беспредметна. Она обусловлена конкретными обстоятельствами, предпосылками, потребностями… Но к помощи психоаналитика прибегают немногие. Кто-то пребывает в убеждении, что «это только для психов, а я не псих». Кто-то экономит на своем душевном здоровье, считая эту услугу обременительной для бюджета. Кто-то беспечно надеется на то, что «все само рассосется». Но, несмотря на разницу отговорок, главная причина одна: нежелание сознавать, что для некоторых особо чувствительных или существенно деформированный натур психоаналитик так же необходим и нормален, как зубная щетка или крем для рук.