Психологический рисунок личности, или Как разбираться в людях

Я сказал «со стороны» и «из прошлого». Но в этой формуле более значимо «со стороны», чем «из прошлого». То есть он не сам придумал, а взял у кого-то из прошлого или хотя бы со стороны.

Nota bene: эпилептоид не может идти за одиноко инакомыслящим пророком, это выше его сил. Но когда идеи, рожденные пророком, набирают силу, становятся идеями «из будущего», «из грядущего», чему надо служить, как надо служить традициям, когда он уверовал в эти идеи, то он служит им тоже очень ревностно. Неофитами, то есть вновь обращенными в веру, тоже были эпилептоиды, и известно, что не было более преданных новой вере, чем неофиты. Грядущее здесь выступает как некая неизбежность, коей надо служить, такая же неизбежность, как и история, которую не перепишешь. Эпилептоид в большой команде тоже может работать на изменение порядка, но, так сказать, с позиции исторического хода вещей, то есть поддерживает порядок хода истории. Помните, у Маркса: коммунизм неизбежен, но надо его вводить. Вот по такой логике и эпилептоид может стремиться к изменению порядка.

Но чаще эпилептоиды деятельностны и энергетичны именно в поддержании порядка, в то время как паранойяльные деятельностны и энергетичны в изменении порядка. Эпилептоид хочет распространить традиционный порядок на будущее, чтобы все было и дальше так, как было и как есть.

* * *

Сделаем лирическое отступление. Меня все время подмывает излагать материал, как вы, наверное, обратили внимание, в несколько ироничном, юмористическом ключе. Но это для того, чтобы запоминалось легче, а не для того, чтобы каждый психотип заклеймить. Ведь если посмотреть на дело с другой стороны, то и неупорядоченные половые связи, и гурьбой стоящие стулья, и «без доклада», и кашлять – это все действительно не так уж хорошо. Я рассчитываю, что читатель сам сделает поправки в сторону плюсов, если меня так уж будет заносить мое злословие.

Мышление

Мышление у эпилептоида прагматическое, четкое, ясное, понятное всем людям без перевода с русского на русский. Он хорошо структурирует свои высказывания, разлагает их на простые фразы. Он не злоупотребляет вводными предложениями и деепричастными оборотами. Логика его последовательна и проста. Впрочем, эпилептоид, как и паранойяльный, может выкручивать логике руки с помощью заимствованных аргументов. Но он всегда не одинок в своих заблуждениях, такими же заимствованными аргументами пользуются многие окружающие его люди. Он последним сдает идеологические бастионы или не сдает вообще, оставаясь в идеологических шорах.

Но идеология идеологией, а жизнь жизнью. В целом эпилептоид использует простую заземленную логику здравого смысла. Когда ему кем-то даются напрямую правильные логические ходы, он вынужденно соглашается. И в отличие от истероида, который с легкостью пренебрегает тем, что его уличили в логической передержке, эпилептоид начинает мучиться несоответствием своего поведения тому, к чему пришел в «здравосмысленных» размышлениях. Так было со многими неруководящими коммунистами при брежневых. С одной стороны, идеология, семьдесят лет: «Правильной дорогой идете, товарищи!» А с другой стороны, пустые полки и анекдоты про геронтократических вождей. Вот здесь некоторые эпилептоиды ломались. И шарахнулись в другую пропасть.

Эпилептоид использует простую логику здравого смысла.

Современный эпилептоид, впрочем, все ставит на позитивистскую основу: что вижу, то и говорю. Он трезв. Ему не мерещатся горизонты. Сейчас у него подорвано доверие ко всем идеологиям, в том числе к идеологии возрождения царских гербов, православной религии и разных там департаментов, мэрий, муниципалитетов. Современному эпилептоиду чужды эзотерика, чертовщина, трансцендентальность. Он не легковерен. Он требует доказательств. Он не верит экстрасенсам, он верит хирургам, потому что сам по сути своей хирург.

Со всем строем эпилептоидного мышления связан характер ассоциаций эпилептоида. Они у него стандартны. Если ему дать тест незаконченных предложений, то слова «столица нашей родины» дополнятся у него неизменным «Москва». А ведь можно было бы и «очень большая», и «обновляется» и др-р-р-р…

Говорят о том, что мышление эпилептоида конкретное, ситуативное, он не размышляет на уровне высоких философских категорий. Его, как и паранойяльного, мало интересует разница между агностицизмом Канта и агностицизмом Юма. Его больше интересует, куда девались шахтерские деньги, кто виноват и что делать.