Психология добра и зла

Невротические депрессии обычно бывают обусловлены неправильным формированием характера еще в детском возрасте. Последнее может зависеть как от матери, так и от отца. Одна из причин невротического развития ребенка обусловлена тем, что он имеет любящую, но излишне снисходительную или же властную мать и слабого, безразличного отца. В этом случае ребенок способен фиксироваться на ранней привязанности к матери и развиться в человека, который целиком зависит от матери, чувствует свою беспомощность, обладает ярко выраженными чертами рецессивного характера, склонного подвергаться чужому влиянию, быть опекаемым, нуждаться в заботе и которому недостает отцовских качеств — дисциплинированности, независимости, способности самому быть хозяином своей жизни. Он будет стараться найти «мать» в смысле авторитета и власти в ком угодно — как в женщинах, так и в мужчинах.

Если же, с другой стороны, мать холодна, неотзывчива и властна, ребенок бывает склонен перевести потребность в материнской опеке на своего отца. И в этом случае конечный результат оказывается сходным с предыдущим. Когда отец сильно привязан к сыну, полностью подчинен принципам закона и порядка и в то же время авторитарен, то это также чревато развитием невротической личности.

Таким образом, одного начала — материнского или отцовского — недостаточно для развития сбалансированной личности. Определенные типы неврозов, например, маниакальный, развиваются в большей степени на основе односторонней привязанности к отцу, тогда как другие типы неврозов, вроде истерии, алкоголизма, неспособности утверждать себя и бороться за жизнь реалистически, обычно являются результатом сконцентрированности на матери.

Не исключено, что у лиц, страдающих хронической некомпенсированной скукой, может развиваться смешанный синдром, состоящий из элементов депрессии и шизофрении, причем у разных людей они представлены в неодинаковых пропорциях. Внешне такие люди чаще не производят впечатления подавленности или угнетенности: напротив, они умеют приспосабливаться к своей среде и кажутся вполне счастливыми. Нередко родители и окружающие считают их вполне здоровыми и даже ставят в пример другим.

Эндогенные депрессии более характерны для людей пожилого возраста. Считают, что они развиваются как при нарушении количества так называемых кате-холаминов в крови (в первую очередь серотонина, адреналина и норадреналина), так и при нарушении в организме баланса некоторых микроэлементов, в первую очередь лития и меди. Этот тип депрессии определяют такие особенности, как идеи самоуничижения, виновности, нередко возникающее желание собственной смерти. Часто такие люди не осознают своего состояния, полагая, что их «сглазили», «околдовали», «напустили порчу». Начинаются эндогенные депрессии без всякой видимой причины.

Еще один, пожалуй наиболее часто встречающийся, но наиболее редко распознаваемый вид депрессии, которую называют «скрытой» или «маскированной».

При ней на первый план выдвигаются многочисленные нарушения телесного чувства. Эта депрессия является неотъемлемой частью многих психосоматических болезней. Страдающие ею составляют основную часть пациентов, попадающих на прием к терапевтам, эндокринологам, гинекологам, хирургам. Многие из них порою просто разводят руками, сталкиваясь с непонятными для них болезненными проявлениями: болями в сердце при нормальной электрокардиограмме, пляшущим артериальным давлением, вегетативными приступами, странными головными болями, желудочно-кишечными отклонениями и т. п.

Наглядным примером реактивной депрессии является состояние Рембрандта в связи с уходом от него любимого ученика, описанное Теином де Фрисом: «Все его чувства обострились, он пристально и настороженно присматривался ко всему. Ему казалось, что над ним нависла опасность. Он стал подозрителен, точно загнанный зверь, который мечется в страхе, ища спасения от неминуемой гибели. Ночью, лежа без сна, Рембрандт боролся с гнетущей, давящей тяжестью этих навязчивых мыслей. Иногда ему удавалось на время преодолеть их, но они возвращались вновь, когда он меньше всего ожидал этого. Они стали неотъемлемой частью его бытия, пропитали все его существо, как соки пропитывают дерево. В глазах появился тусклый блеск, временами от страха у него внезапно начинали трястись руки. Стоя перед холстом, он видел, что и на картины ложится отпечаток озлобленности, страха, предчувствия беды. Как человек, окруженный во тьме врагами, со всех сторон ожидает предательского удара, так и Рембрандт, затравленный и настороженный, был готов встретить неизбежное. Рано или поздно, а беды не миновать: он чувствовал это с уверенностью ясновидящего и молил судьбу, чтобы произошло наконец то, что сломит его страх и рассеет подавленность. Неизвестность мучительнее любого зла».