Психология и Алхимия

451 Здесь мы приходим к разделению путей. Христианин получает плоды мессы лично для себя и для своего окружения в самом широком смысле. Алхимик, с другой стороны, получает fructus arboris immotreles[621] не просто для себя, но прежде всего и главным образом для Царя и царского Сына, для совершенствования желаемой субстанции. Он может принимать участие в perfectio[622], которое приносит ему здоровье, богатство, просвещение и спасение; но так как он - спаситель Бога, а не спасаемый, то он больше сосредоточен на улучшении субстанции, а не себя. Моральные качества он принимает с благодарностью и считается с ними лишь в той степени, в которой они помогают или мешают opus. Мы могли бы сказать, что он подчеркивает эффект ex opere operantis (" в результате работы делателя") в гораздо большей степени, чем церковь, поскольку он занимает место Христа, жертвующего собой в мессе- Никто не должен и на миг предположить, что он осмеливается претендовать на роль спасителя, исходя из религиозной мании величия. Его претензии, в общем-то, даже меньше, чем у священника, образно приносящего Христа в жертву. Алхимик всегда подчеркивает свое смирение и начинает свои трактаты с обращений к Богу. Он не мечтает идентифицировать себя с Христом; напротив, есть желаемая субстанция, lapis, которую он уподобляет Христу. Это вопрос идентификации не вообще, а герменевтический sicut - "как" или "подобно" - который характеризует аналогию. Однако, для человека средневековья аналогия не была столь логическим представлением, как скрытая идентичность, пережиток первобытного мышления, все еще очень живого. Показателен пример ритуала освящения огня в субботу перед Пасхой (рис. 191).[623] Огонь есть "подобие" Христа, imago Christi. Камень, из которого высекается искра, - это "краеугольный камень" - другой imago; и искра, вылетающая из камня, это опять-таки imago Christi. Сама собой напрашивается аналогия с извлечением пневмы из камня в высказывании Останеса. Мы уже знакомы с идеей пневмы в качестве огня, с Христом в качестве огня, и с огнем как с внутренним контрэлементом земли; а "огненный камень", из которого высекается искра, аналогичен также каменной гробнице или камню перед ней. Здесь Христос лежит спящим или мертвым в течении трех дней своего сошествия в ад, когда он спускается к ignis gehennalis, из которого он возникает вновь как Новый Огонь (рис. 234).

Рис.190. Ритуал "дерево со змеей" у майя. Дрезденский Кодекс

452 Не зная этого, алхимик руководствовался идеей imitatio, стадией развития и обогащения результатов, о которой мы упомянули ранее, так что полное растворение в Спасителе должно было дать ему возможность продолжить работу освобождения в глубинах своей собственной психе. Это заключение бессознательно и, следовательно, алхимик никогда не испытывал побуждения считать, что в нем совершает работу Христос. Именно благодаря мудрости и мастерству, которым он владеет, или которыми Бог удостоил его, он может освободить миросозидающий Нус или Логос, затерянный в материальности мира, для блага человечества. Сам мастер не аналог Христа, скорее он видит аналогию со Спасителем в своем чудесном Камне. С этой точки зрения алхимия выглядит продолжением христианского мистицизма, перенесенного в тайную тьму бессознательного - действительно, некоторые мистики доходили в материализации фигуры Христа даже до появления стигматов. Но процесс в бессознательном никогда не достигал поверхности, где сознательный ум мог бы иметь с ним дело. Все, что появлялось в сознании, было лишь символическими симптомами бессознательного процесса. Если бы алхимик преуспел в формировании какой-либо конкретной идеи своего бессознательного содержимого , он был бы обязан понять, что занимает место Христа - или, чтобы быть более точным, - он, рассматриваемый не как это, а как Самость,[624] принимает на себя работу спасения, работу не человека, но Бога. Тогда он должен был бы признать не только себя эквивалентом Христа, но и Христа символом самости. Этого ужасного вывода не хватало, чтобы осветить средневековый ум. То, что казалось христианину чудовищным, было самоочевидным в Упанишадах - Современный человек обязан, поэтому, считать себя счастливым, поскольку он не выступал против восточных идей, пока его собственное духовное оскудение не зашло так далеко, что он даже и не заметил этого. Он может теперь иметь дело с Востоком на неадекватном и, поэтому, безвредном уровне интеллекта, или же, в противном случае, предоставить весь вопрос специалистам, говорящим на санскрите.

Рис.191. Нисхождение Святого Духа в форме расщепленных языков. - Perikopenbuch, Мюнхен (12 век)

II. СВИДЕТЕЛЬСТВА РЕЛИГИОЗНОГО ТОЛКОВАНИЯ LAPIS