Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Экспериментами по длительной гиподинамии установлено, что по мере увеличения пребывания в условиях строгого постельного режима у испытуемых наблюдается снижение настроения и развивается эмоционально-волевое истощение, проявляющиеся в слезливости и других эмоциональных реакциях. В возникновении эйфории и гипоманиакального состояния в период после окончания экспериментов отчетливо просматривается психофизиологический механизм «разрешения». По окончании изоляции вследствие снятия внутренних тормозов благодаря механизму генерализации и последовательного индуцированного возбуждения подкорки возникает гипоманиакальное состояние. В проведенных экспериментах эмоция разрешения, кроме того, совпадала с торжественной обстановкой окончания опыта, которая усиливала эмоциональный подъем. А. Н. Божко так передает свои переживания в этот период после годичного пребывания в гермокамере: «Радостные лица. Аплодисменты. Все сливается в одно сплошное радостное пятно. Запах цветов пьянит, и кажется, что я покачиваюсь от воздуха, от свободного пространства, цветов и теплоты встречи» (21, с. 143).

Исследования показывают, что при адаптации к невесомости в центральной нервной системе возникают стереотипы регулирования двигательной активности, перестраиваются тонические и динамические соотношения мышечных функций, кинематика двигательных актов, а нижние конечности выключаются из таких процессов, как поддержание тела в вертикальном положении и ходьба. Последнее относится и к гиподинамии (ограниченность двигательной деятельности) при нахождении в камерах малого объема и при постельном режиме.

Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю.

Усилия космонавтов при пользовании предметами также были неадекватными. В. И. Севастьянов рассказывает: «Привычным для невесомости минимальным мышечным усилием я снял с головы шлемофон — он выпал у меня из рук. Когда я поднял его, с удивлением обнаружил, что он имеет колоссальный вес. И последующие первые дни пребывания на Земле я часто ронял предметы, когда брал их с меньшими усилиями, чем это требовал вес предмета» (158, с. 14).

Аналогичные затруднения отмечали в первые дни и другие космонавты. Таким образом, при длительном пребывании в измененных условиях ряд автоматизмов, выработанных в обычной обстановке, забывается. Этап выхода характеризуется ломкой стереотипов, выработанных в измененных условиях, и восстановлением прежних.

21.3 Реадаптация

Я проработал в экспедиционных условиях за полярным кругом 16 лет. В Ульяновске приобрел хорошую квартиру, обзавелся соловым участком, автомобилем и моторной лодкой для рыбалки. Живи и радуйся. Но не жил, а мучался. Север, как магнит тянул к себе. Оставил все детям и вернулся на станцию.

Л. Персианов

По нашим наблюдениям, переход к обычному ритму работы и жизни после десяти—двенадцати суток пребывания в сурдокамере у испытуемых занимает около двух—трех дней. По данным А. Г. Панова и других, после двух—четырех месяцев экспериментальной гиподинамии в постели испытуемые на двенадцатый — четырнадцатый день еще жалуются на боли в голеностопных суставах и голенях.

В течение нескольких суток после завершения длительных полетов космонавты отмечают, что обычная тяжесть воспринимается ими как перегрузка величиной в две—две с половиной единицы. «Особенно отчетливо это чувствуешь после возвращения, — рассказывает В. Соловьев. — Даже минуту постоять трудно, хочется лечь. А врачи требуют: «Работай! В работе жизнь!» Прислонишься к стенке, минута кажется долгой. А на следующий день уже пять минут, потом полчаса... организм «вспоминает» свое земное происхождение, забывает о космосе». В полете космонавты привыкают спать без ощущения давления тела на ложе. В первое время после возвращения на Землю кровать кажется им необыкновенно жесткой, подушка лишней.

В условиях невесомости, пользуясь земными понятиями, любой уровень высоты легко достижим. Незначительной толчок — и космонавт может оказаться на «потолке». Этот стереотип сохраняется некоторое время и на Земле. «Забывая, — рассказывает В. И. Севастьянов, — что ты прикован земным притяжением, вдруг непроизвольно делаешь движение, чтобы легко оттолкнуться и подплыть к потолку, увидев там что-то. С удивлением обнаруживаешь, что это для тебя уже невозможно».