Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Наиболее отчетливо и закономерно аутизм отражается на процессах мышления, которые у больных шизофренией отличаются от обычных рядом особенностей. В результате оторванности от всего окружающего, мышление становится как бы паралогическим, протекающим как бы по кривой логике. Неправильное течение интеллектуальных процессов при аутистическом мышлении, как указывал П. Б. Ганнушкин, характеризуется отрешенностью от действительности и приобретаемой над психикой властью формул и слов. Отсюда склонность у шизоидов и больных шизофренией с аутистическим мышлением к нежизненным, формальным построениям, исходящим не из фактов, а из схем, основанных на игре слов и произвольных сочетаниях понятий. Отсюда у многих из них и склонность к символике. Сквозь очки своих схем шизоид обыкновенно смотрит на действительность. «Последняя, — пишет П. Б. Ганнушкин, — скорее доставляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлениям о ней, он вообще обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будет требовать его схема. Для него типична фраза Гегеля, сказанная последним в ответ на указание несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «тем хуже для действительности» (46, с. 145).

П. Б. Ганнушкин особенно подчеркивает любовь шизоидов к странным, по существу часто несовместимым логическим комбинациям, к сближению понятий, в действительности ничего общего между собой не имеющих: «Благодаря этому отпечаток вычурности и парадоксальности, присущий всей личности шизоида, отчетливо сказывается и на его мышлении. Многие шизоиды, кроме того, люди «кривой логики», резонеры в худшем смысле этого слова, не замечающие благодаря отсутствию у них логического чутья самых вопиющих противоречий и самых элементарных ошибок в своих рассуждениях» (46, с. 145).

7.2 Патологические фантазии

Девочка восьми лет постоянно уходит в свои грезы. Самое любимое ее занятие — игра с бумажкой, как с живым существом, с которым она вступает лаже в разговоры. Легко может раздваиваться, считать себя собой и другим существом. Вследствие имеющейся у нее эйдетической способности легко воспроизводит в представлениях образы леших, русалок, ведьм, колдунов. Любит изображать героев прочитанных книг. Мир фантастики для нее более знаком и приятен, чем мир реальной действительности.

Наблюдения М. П. Кононовой

Аутистическое мышление производит впечатление как бы недетерминированного. Но уже в 1927 г. Е. Блейлер писал о том, что существуют степени аутистического мышления и переходы как к реалистическому мышлению, так и обратно, в том смысле, что «в ходе мыслей аутистические и реалистические понятия и ассоциации могут встречаться в количественно различных отношениях, так что исключительно аутистического мышления в области чистых понятий, которые были бы заново созданы аутистическим путем и нигде не были бы связаны между собой согласно логическим законам, разумеется, не существует. Большинство нормальных людей создавало себе в юности какую-нибудь сказку; однако они могли всегда отделить ее от действительности, хотя настолько вчувствовались в эти грезовые ситуации, что они испытывали соответствующие аффекты. Эго так называемый нормальный аутизм, т. е. когда игра фантазии может еще быть аутистической или реалистической» (19, с. 34).

Е. Блейлер видит пользу аутизма в детском возрасте в том, «что он представляет благодарную почву для упражнения мыслительной способности. Ребенок умеет гораздо меньше, чем взрослый человек, рассуждать о том, что возможно и что невозможно. Однако в фантазиях его комбинаторные способности повышаются на столько же, как и его физическая ловкость в подвижных играх. Когда ребенок играет в солдаты или маму, то он упражняет необходимые комплексы представлений и эмоций аналогично тому, как играющий котенок подготовляет себя к охоте за животными. Однако в данном случае существует опасность, что в нужный момент невозможно будет освободиться от фез для того, чтобы совершить прыжок в действительность. Эта опасность всегда является камнем преткновения, например, для лиц, страдающих псевдологией» (19, с. 76—77).