Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Индивидуальные жизненные кризисы; агрессия и экстремизм

Пятым фактором, определяющим свойства экстремистского типа личности, является фактор паранойяльности. Он проявляется не только в виде сформированной устойчивой идеи о враждебности окружающей среды, но и в ощущении реальности этой исходящей от окружающего мира и людей угрозы. Человек, обладающий такими характерологическими особенностями, живет в постоянном ощущении опасности, и это ощущение оказывает сугубо негативное влияние на его поведенческие реакции. Непроходящее ощущение опасности порождает необходимость поиска ее источника и его нейтрализации, на что часто и направлена деятельность носителя экстремистского типа личности. Эмоциональный фон у такого человека понижен, он оказывается неспособным переживать радость или печаль, ему непонятны удовольствие от дружеского общения или любовные переживания. Налаживание социальных контактов зачастую является для носителя экстремистского типа личности трудновыполнимой задачей, даже группирование имеет сугубо инструментальную цель. Ощущение групповой идентичности оказывается иллюзией, ведущим группирующим фактором является здесь поиск терпеливого слушателя или помощника в том или ином виде деятельности. Как только групповая динамика перестает отвечать интересам того или иного участника, он либо стремится занять доминирующую позицию в группе, чтобы навязывать остальным ее участникам свои решения в качестве групповых, либо выходит из группы. Единственным сдерживающим фактором для продолжения своего участия в группе может являться страх перед бывшими товарищами либо боязнь разоблачения в случае реализации членами группы делинквентного поведения.

Можно констатировать, что выделенные выше черты во многом являются пересекающимися и дополняющими друг друга. Их совокупность дает достаточно полное представление о наиболее ярко выраженных характерологических особенностях самых радикальных носителей экстремистского типа личности. Именно такие реципиенты под воздействием экстремистской коммуникации оказываются общественно опасными. Нуждаясь в почве для самоактуализации в рамках той враждебной дуалистичной картины мира, которая является для них наиболее понятной, они оказываются готовыми к осуществлению преступной деятельности вплоть до совершения насильственных преступлений и актов терроризма в рамках той идеологической платформы, которая подтвердит их мировоззрение, основанное на поиске образа врага.

Необходимо также отметить ряд социально-психологических признаков, характеризующих феномен «профессионального экстремизма». Прежде всего, одним из таких признаков, характерных для людей, вовлеченных в «профессиональный экстремизм», является особенность их первичной социализации. Так, например, большинство из «профессиональных экстремистов» воспитывались либо в неполных семьях, либо в семьях с неродным отцом. Кроме того, имеются существенные различия в уровне образования «профессиональных» и «ситуативных» экстремистов. «Профессиональные экстремисты» демонстрируют, как правило, более низкий уровень образования. По имеющимся эмпирическим данным, среди них только 10 % поступают после окончания средней школы в высшие учебные заведения, 60 % ограничиваются получением среднего образования в общеобразовательных учреждениях, 10 % имеют средне-специальное образование в профессиональных училищах, 20 % не имеют законченного среднего образования. Из поступивших в вузы «профессиональных экстремистов» подавляющее большинство не в состоянии проучиться там более одного года. Для сравнения, среди «ситуативных экстремистов» всего 10 % не имеет высшего образования либо не обучается в вузах.

Также немаловажным является тот факт, что у «профессиональных экстремистов» отсутствует профессиональная идентичность. Здесь нет противоречия — они не имеют представления о той сфере занятости, в которой могли бы развиваться в обществе, о своей будущей социальной роли. На вопросы о желаемом будущем, идеальном для них стиле жизни «профессиональные экстремисты», как правило, оказываются неспособными ответить что-то определенное. Однако каждый из них при этом рисует мысленную картину праздности и материального благополучия, близкую по звучанию образцам успешности, навязываемым современными масс-медиа (легкий успех без усилия, удача, везение, чудо, желание прославиться). При этом они не демонстрируют представления о реальных способах и усилиях, сопровождающих достижение «успеха», даже мысленного сценария реализации этих ожиданий.