Психология личности

А. Десятиклассник Виктор Л., по мнению преподавателей, глубоко знает программный материал. Его речь нетороплива, мало эмоциональна, но очень содержательна. Он полон энергии, хотя не отличается особой подвижностью: не вспыхивает, не загорается в работе. В учении он неутомим, но интересы его односторонни.

Б. С каждым днем угасая от тяжелых ран, Воробьев страстно живет интересами дорогой ему Советской страны. Он проявляет к советским людям большую любовь, одновременно требовательную и нежную. Воробьев вдохновляет летчика с ампутированными ногами Алексея Маресьева на новый подвиг, рассказав о русском летчике эпохи первой мировой войны, который после ампутации ступни вернулся в авиацию. На мучительные сомнения Алексея комиссар Воробьев восклицает: «А ты же советский человек!», выражая в этих словах глубочайшую веру в моральное величие советских людей.

В. Таня А., ученица IV класса, веселая, жизнерадостная, энергичная и в то же время ровная и спокойная девочка. У нее много друзей. Она все умеет делать быстро и хорошо.

Г. В семье сельского сторожа было два сына. Материальная обеспеченность семьи была невысокой. Мать неграмотна. Отец груб и строг с детьми. Ни о какой художественной атмосфере в семье говорить нечего. И все-таки старший сын рано проявил склонность к рисованию, продолжал много и с большой охотой рисовать в школе. Затем поступил в Саратовское художественное училище, а после службы в Советской Армии учился в Москве. Теперь он видный художник.

Задача № 4.

Какие трудности возникли у летчика во время полета? Была ли у Э. Бахшиняна борьба мотивов? Если да, то, по какому поводу (в связи с чем)? Какие волевые качества проявил Э. Бахшинян в сложнейших обстоятельствах?

В Книгу почета ЦК ВЛКСМ занесено имя лётчика Гражданского воздушного флота, комсомольца Э. Бахшиняна.

«… «Полет должен быть обычным: Ереван – Ехегнадзор. дорога над тремя перевалами, изученная, знакомая. Кого сегодня мне везти? Самолет подрулил к перрону. Подошли те, кто полетит. Трое мужчин. В белых крахмальных рубашках, отутюженных черных узких брюках. Глаза одного, невысокого, сухощавого, закрывали зеркальные темные очки, второй – упитанный, здоровяк, третий – стройный, с щегольской полоской усов. Все выглядят возбуждённо, наверное, летят впервые».

«Як», или «Стрекоза», как зовут его ещё, – самолёт маленький. Низкорослый, в очках, занял кресло рядом с Бахшиняном, остальные – сзади. Сидят тесно, прижавшись, друг к другу.

– Давай, пилот, двигай, – начал торопить здоровяк.

Взлет. Впереди в лучах утреннего солнца – Араратская долина. У самого горизонта сверкает река Араке. За ней в дымке – снежный Арарат. Трасса местная, лётана-перелётана.

Летчик хотел нажать левой ногой на педаль, и вдруг чьи-то руки впились в запястье. Сразу оборвался живой шум в наушниках-телефонах, связывавший его с землей:

– Давай прямо! – прокричал над ухом один из пассажиров. Никаких левых поворотов. – Вы что, – рванулся Бахшинян… – Вы понимаете?.. – Молчи!

Но Бахшинян уже все понял.

– Бандиты! – крикнул он в ларингофон.

В этот же миг в плечо, в грудь и в бок вонзились раскаленные иглы – Бахшиняна били ножами.

С земли видели, как крошечный «Як» рванулся вверх, потом нырнул вниз, потом опять начал набирать высоту, разворачиваясь к Государственной границе.

А в самолете шла борьба. Двое бандитов сзади кололи Бахшиняна ножами, третий вырвал из его рук штурвал и попытался сам вести машину. Бахшинян сопротивлялся, как мог. Но один против троих, против холодного оружия… Его, израненного, стащили с пилотского сиденья.

Один бандит что-то кричал своим сообщникам. Но Бахшинян понял, что самолет не слушается чужой руки: самолет, то круто набирал высоту, то проваливался, как в пропасть. Решение пришло к Бахшиняну мгновенно. Собрав силы, он крикнул главарю:

– Так все погибнем. Ваш не доведет самолет. Дайте мне.

– Садись.

Бандиты занесли над ним ножи.

– Не станешь слушаться – конец. На земле подняли тревогу. Заработал чёткий механизм службы воздушного наблюдения, оповещения и связи, безотказная техника… Бахшинян всего этого в данный момент не знал. Он думал о своём. Никакие ножи не страшили его. Он понял, что бандиты решили под угрозой смерти заставить его работать на себя.

Дальше медлить было нельзя. Бахшинян из последних сил крутанул штурвал вправо, разворачивая самолет. Бандитов отбросило в сторону. Тогда Бахшинян послал машину в пике… Все ближе, ближе земля. Четыреста метров, триста, двести…

Бандиты издали дикий вой, животный страх поразил их. За несколько десятков метров до земли Бахшинян успел рвануть штурвал на себя.