Психология масс

Итак, 5 сентября 1677 года в Мариацелль доставили художника Кристофа Хайцмана, баварца, который привез сопроводительное письмо от деревенского священника из соседнего Поттенбрунна (нижняя Австрия)[17]. В письме сообщалось, что этот художник провел в Поттенбрунне несколько месяцев, занимаясь живописью. 29 августа в церкви его скрутили жуткие судороги. Падучая продолжалась и в последующие дни, так что беднягу осмотрел Praefectus Dominii Pottenbrunnensis[18], пожелавший выяснить, в чем может быть причина и не вступала ли жертва в предосудительные сношения со злым духом[19]. Допрошенный художник признался, что девятью годами ранее, когда его обуяло уныние и он усомнился в том, сумеет ли прокормиться своим ремеслом, он поддался дьявольскому искушению (на девятый раз) и письменно поклялся вручить врагу рода человеческого свои тело и душу по истечении девяти лет. Этот срок истекал в двадцать четвертый день текущего месяца[20]. Далее в письме говорилось, что страдалец раскаивается и сам твердит – дескать, его спасет только благодать Богоматери Мариацелльской, каковая заставит лукавого вернуть залог, подписанный кровью. По этой-то причине деревенский священник осмелился препоручить miserum hunc hominem omni auxilio destitutum[21] заботе святых отцов обители Мариацелль.

Таков рассказ Леопольда Брауна, деревенского священника Поттенбрунна, датированный 1 сентября 1677 года.

Теперь можно приступать к анализу рукописи, состоящей из трех частей.

1) Цветной титульный лист, сцена подписания договора с дьяволом и сцену искупления в мариацелльской часовне. На следующем листе восемь картин, тоже цветных, живописуют последовательные появления дьявола, и каждую картину сопровождает короткая подпись на немецком языке. Эти изображения, как сообщает приписка, суть копии – точные копии, по дотошному уточнению переписчика – с картин самого Кристофа Хайцмана.

2) Сам текст Trophaeum Mariano-Cellense (на латыни), труд некоего составителя, который скрылся за инициалами P.A.E. и добавил к ним четыре стихотворные строчки со своим жизнеописанием. Текст заканчивается пометкой о словах Килиана, настоятеля церкви Святого Ламберта, от 12 сентября 1729 г., причем почерк этой пометки явно отличается от почерка составителя. Пометка свидетельствует точное соответствии рукописи и рисунков сохранившимся в архивах оригиналам. Год составления текста не упоминается. Можно предположить, что это случилось в том же году, когда настоятель Килиан давал свое заключение, то есть в 1729 г.; или, поскольку в тексте есть отсылка к 1714 г., можно поместить труд составителя в промежутке между 1714-м и 1729 годами. Чудо, которое должна была сохранить от забвения эта рукопись, произошло в 1677 г., то есть в промежутке от тридцати семи до пятидесяти двух лет ранее.

3) Дневник художника, написанный на немецком языке и охватывающий период от искупления в часовне до 13 января следующего, 1678 года. Этот фрагмент вставлен в текст ближе к концу.

Trophaeum как таковой составляют два текста – сопроводительное письмо деревенского священника Леопольда Брауна из Поттенбрунна, датированное 1 сентября 1677 года (см. выше), и записки аббата Франциска Мариацелльского и Святого Ламберта с описанием чуда спасения от 12 сентября 1677 года, всего несколькими днями позже. Еще составитель P.A.E. сопроводил Trophaeum предисловием, которое как бы связывает между собою два указанных документа, добавил несколько малоценных связующих фраз и приложил в конце, отчет о последующих превратностях судьбы художника на основании разысканий 1714 года[22].

Таким образом, предыстория жизни художника рассказывается трижды: 1) в сопроводительном письме деревенского священника из Поттенбрунна; 2) в официальной записке аббата Франциска; 3) в предисловии составителя. Сопоставление этих трех источников обнаруживает некоторые несоответствия, которые небезынтересно проследить.

Продолжим рассказ о художника. После длительного покаяния и молитв в Мариацелле дьявол явился ему в часовне в полночь 8 сентября, на Рождество Богородицы, в образе крылатого дракона и вернул договор, подписанный кровью. Далее мы с удивлением узнаем, что Кристоф Хайцман умудрился заключить два договора с дьяволом – более ранний был подписан черными чернилами, а более поздний – уже кровью. Тот договор, о котором идет речь в описании сцены изгнания нечистой силы, представленной рисунком на титульном листе, подписан кровью, то есть более поздний из двух.