Психология проклятий

— Подпишитесь, пожалуйста, — стараясь казаться спокойной, промолвила она. — Вот здесь, — девушка протянула ему ручку, и доцент потянулся за нею — только почему-то левой рукой, хотя писал всегда правой.

Котэсса не успела разжать даже пальцы или одёрнуть ладонь, как Сагрон поймал её за запястье.

— Я попросил остаться, а не бросить мне этот бедный документ на стол и, получив желаемое, спешно скрыться из виду, — протянул он. — У меня есть одна очень важная новость.

— И какая же? Вас опять расцеловали, несомненно, против вашей воли? — Котэсса выдернула руку из его пальцев и сердито вздохнула. — Я спешу, пожалуйста, поставьте подпись, и я пойду.

— Тэсси… — он оглянулся на дверь и щёлкнул пальцами. Котэсса с каким-то раздражением отметила, что в унисон щёлкнуло и в замочной скважине, но, впрочем, не испугалась. Во-первых, Сагрон не казался ей страшным, а во-вторых, проклятие всё ещё оказывало определённые защитные действия.

— Котэсса, будьте добры, — поправила она не менее сердито.

Нельзя было демонстрировать собственное недовольство. И свою заинтересованность в том, что у него, оказывается, есть невеста. Кто бы мог подумать! Это надо было бегать за нею целое лето исключительно, обманывать, водить за нос…

— Хорошо, Котэсса, — поправился он, улыбаясь, как пригревшийся на солнце самодовольный кот. — Дело в том, что профессор Куоки решил взять к себе на дипломную одного студента, безумно заинтересовавшегося инновационными часами. Молодой человек покорил нашего заведующего, и тот просто не мог отказать ему в великой чести писать бакалаврскую на тему влияния на часы химических элементов и концентрации боевых заклинаний в воздухе. Увы, но его взяли на твоё место.

Котэсса застыла. Нет, она не была сумасшедшей, мечтающей оказаться в руках Толина Куоки — никто не хотел с ним работать, и все до единого объясняли это нежелание, между прочим, исключительно инновационными часами, а отнюдь не странным поведением господина профессора. Но быть просто так вышвырнутой из списка ради…

— И кого он взял на моё место? — уточнила она, подозревая подвох в словах Сагрона.

Тот не преминул улыбнуться ещё шире, посмотреть на неё так, словно пытался уточнить, не станет ли она выть от ужаса, заслышав сию новость, а после протянул:

— Помните ли вы, студентка Арко, того замечательного официанта в кафе, с которым мы познакомились летом? Ваш однокурсник со странным именем Окор. Вы помните этого гениального молодого человека?

Котэсса почувствовала, как руки сами по себе сжимаются в кулаки, и посмотрела на Сагрона так, словно мечтала превратить его в пепел. Доцент Дэрри, кажется, вполне сопереживал этому желанию, даже поступил на шаг ближе, добровольно подставляясь под любые проклятия, которые только она могла придумать или вспомнить в этот знаменательный момент.

— И, позвольте угадать: именно вы, господин доцент, добровольно согласились взять меня к себе в группу и работать со мною до самого скончания бакалаврата.

— Я согласен и на магистратуру, студентка Арко, — Сагрон наконец-то поставил свою подпись в журнале и захлопнул его, а после, совершенно не вспоминая о правилах приличия, уселся прямо на преподавательский стол и хитро посмотрел на неё.

— Вы планируете настолько продлевать своё проклятие?

Котэсса пожалела, что не прикусила вовремя язык; Сагрон на мгновение помрачнел, а когда опять улыбнулся, то получилось как-то вымученно и очень устало. Тем не менее, она искренне мечтала уйти; выхватив журнал из его рук и затоптав огонёк совести в груди, девушка рванулась к выходу и дёрнула дверь, но та оставалась закрытой. Она пробормотала заклинание, обязанное разблокировать выход, но оно, так прекрасно трудившееся в общежитии, совершенно не срабатывало в корпусе самого НУМа.

Сагрон мог быть сколько угодно ей неприятен, но колдовал он профессионально.

— Я полагаю, что не всякое общение обязано заканчиваться в момент снятия проклятия, — почти ласково промолвил он у неё за спиной. — Прекрати выламывать дверь, Тэсси. Нам ещё предстоит обсудить тему твоей будущей бакалаврской.

— Ваша невеста ревновать не будет? — не отворачиваясь от двери, поинтересовалась Котэсса. — Мне кажется, она была настроена достаточно радикально. Её не порадовало бы любое обращение, за исключением формального "студентка Арко".

— Мне льстит твоя ревность.

— А мне претит ваша лживость, господин доцент. Откройте, пожалуйста, дверь, — она оглянулась, рассчитывая увидеть Сагрона у стола, но он оказался на каком-то совершенно жалком расстоянии, и отступать ей было совершенно некуда. — Вы не имеете права прикасаться ко мне без моего разрешения. И вы нарушаете моё личное пространство, — она сжала зубы. — Дверь, будьте добры.

Сагрон вздохнул. Он не отступил, хотя и не подходил ближе, и на дверь даже не посмотрел. Котэсса обернулась и дёрнула её ещё раз, но скорее для проформы, отлично понимая, что на самом деле ничего не изменилось. Она б услышала щелчок, если б вдруг он соизволил выпустить её из этой кабинетной клетки.