Психология рас (СИ)

Когда же к помосту подвели бледных и нетвердо стоящих на ногах вампиров в сопровождении еще дюжины охранников, шум на площади моментально стих. Выглядели потомки уважаемых аристократов просто ужасно, даже несмотря на то, что перед казнью их помыли и переодели. Связывать, однако, не стали, здраво рассудив, что в данный момент и при таком количестве охраны они вряд ли смогут даже подумать о побеге. Кэй, пострадавшая меньше брата, на первый взгляд выглядела еще ничего, лишь осунувшись и сильно истощав. И так не обладающая пышной фигурой, вампирша теперь чем-то отдаленно напоминала Вайши, только с землистого цвета кожей, обтягивающей кости, и огромными синяками под глазами. Рэй же выглядел и того хуже, потому как, помимо такого же видочка, как у сестры, он неловко прижимал к животу искалеченную руку и заметно прихрамывал на правую ногу. Таблетки, принесенные диверсантом-невидимкой, помогли ему не погибнуть от кровопотери, но ран было слишком много. Многие из них воспалились и загноились, пачкая уже свежую одежду. Вампира сильно лихорадило, и он с трудом осознавал, что вообще происходит. Единственное, что позволяло ему оставаться в сознании, это присутствие рядом сестры. Несмотря на совершенно безвыходную ситуацию, эти двое как-то ухитрялись незримо поддерживать друг друга и вытаскивать из безнадежного отчаяния. Даже когда они поднялись на помост, подгоняемые грубыми тычками в спину, на их лицах не было ни отчаяния ни страха. Они стояли рядом, спокойно смотря перед собой расширенными от боли зрачками и смирившись со своей участью, но ни о чем не жалея. Ведь они вместе, и это для них было важнее всего.

Однако в предстоящей казни произошла неожиданная заминка. Ксаро, развернувший лист с приговором и как раз собирающийся его зачитать, внезапно нахмурился и густо покраснел, благодаря всех известных богов, что сперва пробежался взглядом по первым строчкам. Вместо утвержденного правительством и подписанного всем парламентом текста, преисполненного пафоса и патриотизмом, он держал в руках бумажку, на которой были записаны лишь неправильные матерные глаголы из языка скальных гоблинов. Что самое обидное, даже с переводом. Заинтригованные возникшей паузой некоторые зрители начали потихоньку перешептываться, гадая, чем же вызвано затянувшееся молчание.

— Твоих рук дело? — подойдя к стоящему неподалеку Махту, злобно прошипел амфисбен, вручая ему проклятый листок. — Это саботаж, и даже не сомневайся, что об этом будет доложено твоему начальству!

— На другие кандидатуры фантазии не хватает? — негромко хмыкнул капитан, ознакомившись с текстом и невольно ухмыльнувшись. Они переговаривались тихо, но по их лицам наблюдающие за происходящим горожане вполне могли понять, что что-то пошло не так. — Ни я, ни мои парни к этому отношения не имеют. Сам виноват, я предупреждал, что вокруг нас крутится кто-то невидимый. Один из моих парней его чуть не поймал, но ты разорался, что им бы только призраков гонять. Теперь сам выкручивайся.

Взаимная неприязнь этих двоих возникла еще с первого взгляда, когда злорадствующий амфисбен весьма обидно проехался по упустившему преступников мантикору, а тот не остался в долгу, ответив, что вампиров любой дурак ловить может, а вот драконов… Набирающая обороты перепалка обязательно закончилась бы дракой, если бы беспечно улыбающийся Ноикс со свойственным ему добродушием не предложил спорщикам занять места упущенных заговорщиков в камерах, раз уж вместо дела им так охота почесать языками. А на их освободившиеся места он был согласен с радостью подобрать тех, кто больше работает, а не меряется собственными провалами. Намёк был более чем прозрачный, и, сцепив клыки, парочка разошлась во взаимном неудовольствии, обмениваясь с тех пор лишь неприязненными взглядами и редкими язвительными комментариями. Обстановка усугублялась тем, что хоть формально начальником мантикор и считался бравый капитан Махт, фактически он и его ребята были вынуждены в рамках этого дела слушаться поганых амфисбенов, навязанных им начальством и разведкой. Причем если психопат Ноикс еще вызывал у безопасников страх и уважение, то вот заносчивый и обожающий командовать Ксаро, не подкрепивший свой статус абсолютно ничем, вызывал у них лишь презрение и ненависть.