Психология свободы

Однако какие у автора могут быть причины для подобной излагательной округляемости? Ну первая, это когда меньшая округлённость представляется несущественной (то есть – округляемость просто для удобства). Вторая – когда у автора недостаток оговаривательных средств: в его распоряжении категориальный аппарат, развитый меньше, чем необходимо. Это бывает в двух случаях. Прежде всего, сам автор может не иметь необходимой степени разработанности категорий. Когда интуитивно он – при искомой глубине предметопостигнутости, но общепринято выразить её всю – ещё не в состоянии. А может и предполагаемый адресат – излагаемого – не владеть такой степенью категориальной разработанности. Тогда владеющий ею автор – всё равно что невладеющий: ему бессмысленно на её основе обращаться к такому адресату. Причём подобная бессмысленность – тоже с градациями: или она от простой неознакомленности адресата с нужными категориями (при том, что некогда его уже знакомить), или же – от пребываемости адресата вообще в неспособности освоить тот категориальный уровень. Пребываемости такой хотя бы пока: нет у него необходимо развитой умозрительности, дабы удержать те степени абстрактности, что воплощены в привлекающихся автором понятиях.

Из перечисленного видно, что для автора может быть дополнительная нагрузка: в порядке предварительного минимума – знакомить адресата с необходимо-высокой степенью понятийных абстракций. Которые часто связаны с непривычной семантической глубиной, что усугубляет положение. Образно сказать, та глубина – как нижние уровни шахты, задаваемой грубой ипостасью понятий, вводимых автором.

А то и  поболе нагрузка: сначала адресата развивать, натаскивая текстом попроще, а уже потом знакомить. Всё это требует дополнительных страниц и времени, и тем может быть несовместимо с текущим разделом. Тогда и прибегаем к понятийным округлениям!

Подобная происходящесть – нечто гомологичное случаю, когда взрослому требуется объяснить ребёнку то, чего тот понять в расчётной полноте заведомо ещё не в состоянии. Наверняка каждому из читателей приходилось выступать в роли такого взрослого. Так вот, здесь как раз – взрослые грешат: сам не раз наблюдал, как допускают некорректные смысловые округления. Которые зачастую являлись и некорректными семантическими упрощениями. Чего не может позволить себе автор, поскольку имеет дело не с детьми. Вот такое затянутое оправдание – кажущеся-занудным участкам предыдущего пункта.

Цель наша получается в том, чтоб огрублённо изложить, но не нарушить "внутреннюю логику" заданного к изложению. В порядке огрубления приходится изъясняться, что называется, на пальцах – как о подобном принято говорить в народе. А в порядке ненарушения – всячески изворачиваться. Употрепблением десятка неглубоких понятий – огибать невозможность употреблённости одного глубокого!

Ну, например, увязывающе смыкая члены той десятки – намечаем "смысловую дырку" от того неупотребляемого глубокого понятия. В четырнадцатом пункте, рассуждая об объективном изучении своей субъектности, объём изучаемого задали так: изучать "себя в смысле того, что себе собою лишь нев'oльно являешь". Вот эта заданность и была намеченностью одной из означенных "дырок".

Кстати уж сказать, психоразвитый – выше критического уровня – человек может, если захочет, явить вам – как объективному исследователю его как субъектности – такую на месте себе объективность, что вам покажется, что вы и не человека вовсе фиксируете-изучаете, а какое-то не-пойми-что. Другое дело, что обычно таковой человек того не хочет – зачем ему пугать или путать задохликов! Это мы к чему? А вот, через словосочетание: "какое-то не-пойми-что" – явили как раз смысловую дырку. Для конкретизации, что собою представляет "не-пойми-что" на месте телесно выразившейся человеческой субъектности, сейчас пока недостаёт категориального консенсуса – между читателем и автором.

Остаётся лишь добавить, что чем психоразвитей человек, тем меньше он подлежит так называемому объективному изучению, тем более – когда того не хочет. Обычноразвитый же человек – уже заметно ему подлежит, то есть заметно велик объём того, чего он не может вам не явить собою, хотя и хочет не явить. Зверь же подлежит ещё больше.   

18. Как инструмент изложения нам очень важно составное слово – "психо-внутреннесть". Сейчас пора его обговорить.

Ну, определенческих ипостасей у подобных понятий – способно быть помногу. Дадим нашему хотя бы одну. Это помимо той представляемости, которая и так уже, видать, возникла у читателя – хотя бы как некая смутность (слова-то для обозначения стараешься подбирать точно, насколько это возможно, а читатель с Луны не упал, имеет значительный опыт обращаемости со словами: мы все приобщены к одной сокровищнице в лице родного языка, и не беда, что каждый – слегка по-своему).