Психология свободы

Во всяком случае, она есть ядерная часть явления, которое в целом называем человеческим сознанием. Ну, а если не вдаваться в частности, то сознание, повторюсь, есть то, чем ты как субстанция души обладаешь в порядке своей воплощённости в мышленческую моторику.

Теперь полнее о распараллеливании мышления, в силу важности этого принципа. Распараллелить мышление – значит сделать его способным иметься в лице двух одновременных составляющих. Причём распараллеленность фигурирует во всей полноте (а не игрушечно!) тогда только, когда одна составляющая способна подсиживать, осомнёвывать другую, то есть мышлению его носителем позволяется быть противопоставленным в себе. Ну, позволяется самому себе противоставиться. Из чего не следует, впрочем, что эта позволенность непрерывно реализована в степени крайних возможных результатов. Так что выразимся вот как: если некая совокупность мыслительных актов создаёт определённое знание, то при означенной позволенности – как минимум реализована однотипная с ней созданность ещё и другого знания о том же, другое знание того же, более-менее противопоставленного первому. И твоя психовоплощённость в непрерывной такой реализованности – и есть психофигурируемость сознательным в порядке имеемости ума. Вот так примерно.

Для сравнения стоит взять китайский язык, относящийся по своему семантическому типу к так называемым корневым языкам, а потому в принципе не могущий кодировать смыслы в словах с помощью приставок и суффиксов (каждое слово там – всегда лишь голый корень). Так вот, в китайском слово, переносящее понятие "сознание", не явит тех психомеханостных указаний, что являет нам его собрат в русском языке – благодаря приставке "со". Но это ничего не значит. Достаточно, чтоб хотя в одном из сотен языков мира нашлось слово, несущее психоустроенческую отдифференцировку по психоявлению, которое оно обозначает. Просто, значит, за счёт этого языка (и генерировавшего его этноса) человечество умудрилось заглянуть в свою психо-внутренность, только и всего. А почему за счёт этого, а не того, сие уже вопрос праздный для практика. В том и сила человечества, что в одном языке – посредством одних слов-понятий оно закодированно заглядывает в психику, в другом – посредством других, а по совокупи всех языков – создаётся невзначай целый "толковый словарь" подобных заглянутостей. И жаль тут, что нет ни одного психолога, знающего все языки мира! Можно, конечно, составить (на родном языке) список психопонятий, а потом сделать выписки словесных обозначенностей (со всеми синонимами) каждого из них во всех известных языках мира. Таким образом, на каждое понятие пришлось бы несколько сотен словесных обозначенностей, – часть дублировалась бы (языки взаимствуют друг у друга и калькируют друг с друга; типичный образчик кальки – слово "предмет" в русском со слова "object" в английском), часть явила бы собой отвлечённые слова, бесполезные для дела психоотдифференцировывания, но по крайней мере несколько – содержали бы психонаводки по понятию, каждая свою. Да вот только толку от этих наводок обладателю списка было бы мало – чтоб постичь наводку, надо знать язык, которому принадлежит содержащее её слово, в той степени, когда чувствуется уже его "душа", того языка. А все языки, повторяю, так никто не знает.

5. Сознание, помимо выступаемости для тебя внутренним феноменом, является также и особым твоим мышленческим умением. Ну, умением в пределах умствования как сферы деятельности. Мышление ведь есть некое макродело, как и прочие дела производимое рядом моторных актов. А во всяком деле возможен ряд усиляющих навыков, упрощающих приёмов, облегчающих хитростей. Возможен именно потому, что оно "состоит" из моторных актов. Такой ряд при деле можно освоить, а можно и упустить. Имеешь сознание – значит, как раз не упустил! Не упустил одно из возможных усовершенствований в моторном теле своей мыслительной активности. Причём усовершенствование какого-то высокого уровня. Вот так надо обо всём об этом думать!

Так что начать обладать сознанием – означает высоко поднатореть в некоем внутреннем (внутрипсихическом, так сказать) действии. Как ряд взаимоувязанных моторик замешанном на сократительности, которая сродни мышечной. Ну, хотя бы принципом не отличается от последней. 

И нелишне для контекста добавить: сознание как некая ловкая самонадставившесть наша в мышлении как принципе. Только и всего! У человека хватает психосилы (и психоёмкости) однажды в онтогенезе этак надставиться, а затем непрерываемо в том удерживаться. У животного же не хватает.

6. В общем, ты есть некое активное начало, истекающее в процесс перестановок смыслов – как неких объектов. Где каждый удерживаемый смысл (ну, подразумеваемый смысл, как это обычно говорится) есть совокупность твоих статических моторных актов, весьма разноплановых. А упомянутые перестановки смыслов – тоже мотоакты, только динамические. Вся же означенная моторика и являет собой то, что в просторечьи называют мышлением.