Психология толп

считать по три поколения на столетие, каждый из нас имеет в своих жилах кровь по крайней мере 20 миллионов совре-

менников какого-либо тысячелетия... «Все жители одной и той же местности, одной и той же провинции по необходимо-

сти имеют общих предков, сделаны из одной глины, носят один отпечаток, и постоянно приводятся обратно к среднему

типу той длинной и тяжелой цепью, которой они суть только последние звенья. Мы одновременно дети своих родителей

и своей расы. Не только чувство, но еще физиология и наследственность делают для нас отечество второй матерью».

Если перевести на язык механики влияния, которым подвергается индивидуум и которые руководят его поведением, то можно сказать, что они бывают троякого рода. Первое и, вероятно, самое важное, — влияние предков; второе —

влияние непосредственных родителей; третье, которое обыкновенно считают самым могущественным и которое, одна-

ко, есть самое слабое, — влияние среды. Эта последняя, если понимать под нею различные физические и нравственные

влияния, которым подвергается человек в продолжение своей жизни и, конечно, в продолжение своего воспитания, про-

изводит только очень слабые изменения. Влияния среды начинают оказывать реальное действие только тогда, когда

наследственность накапливала их в одном и том же направлении в течение очень долгого времени.

Что бы человек ни делал, он всегда и прежде всего — представитель своей расы. Тот запас идей и чувств, который

приносят с рождением на свет все индивидуумы одной и той же расы, образует душу расы. Невидимая в своей сущно-

сти, эта душа очень видима в своих проявлениях, так как в действительности она управляет всей эволюцией народа.

Можно сравнивать расу с соединением клеточек, образующим живое существо. Эти миллиарды клеточек имеют

очень непродолжительное существование, между тем как продолжительность существования образованного их соедине-

нием существа относительно очень долгая; клеточки, следовательно, одновременно имеют жизнь личную и жизнь кол-

лективную, жизнь существа, для которого они служат веществом. Точно так же, каждый индивидуум какой-нибудь расы

имеет очень короткую индивидуальную жизнь и очень долгую коллективную. Эта последняя есть жизнь расы, в которой

он родился, продолжению которой он способствует и от которой он всегда зависит.

Раса поэтому должна быть рассматриваема как постоянное существо, не подчиненное действию времени.

Это постоянное существо состоит не только из живущих индивидуумов, образующих его в данный момент, но также

4

из длинного ряда мертвых, которые были их предками. Чтобы понять истинное значение расы, следует продолжить ее

одновременно в прошедшее и в будущее. Они управляют неизмеримой областью бессознательного, — той невидимой

областью, которая держит под своей властью все проявления ума и характера. Судьбой народа руководят в гораздо

большей степени умершие поколения, чем живущие. Ими одними заложено основание расы. Столетие за столетием они

творили идеи и чувства и, следовательно, все побудительные причины нашего поведения. Умершие поколения передают

нам не только свою физическую организацию; они внушают нам также свои мысли. Покойники суть единственные не-

оспоримые господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели.

Образование психического склада народа не требует, как создание животных видов, тех геологических периодов, громадная продолжительность которых не поддается нашим вычислениям. Оно, однако, требует довольно долгого вре-

мени. Чтобы создать в таком народе, как наш, и то еще в довольно слабой степени, ту общность чувств, которая образу-

ет его душу, нужно было более десяти веков.

Этот период, очень длинный для наших летописей, в действительности довольно короток. Если столь относительно ограниченный

промежуток времени достаточен, чтобы закрепить известные особенности, то это обусловливается тем, что действующая в продолже-

ние известного времени в одном направлении какая-нибудь причина быстро производит очень большие результаты. Математики нам

доказали, что когда эта причина продолжает производить одно и то же следствие, то причины растут в арифметической прогрессии (1, 2, 3, 4, 5...), а следствия — в геометрической прогрессии (2, 4, 8, 16, 32...).

Причины суть логарифмы следствий. В известной задаче об удвоении хлебных зерен на шахматной доске соответственный

номер шахматной клетки есть логарифм числа хлебных зерен. Точно так же, для капитала, отданного на сложные проценты, закон возрастания таков, что число лет есть логарифм возросшего капитала. Этими соображениями объясняется тот факт, что

большинство социальных явлений может быть выражено быстро возрастающими геометрическими кривыми.

В другой работе мне пришлось доказать, что они могут выражаться аналитически уравнением параболы или гиперболы.

Может быть, самое важное дело французской революции было то, что она ускорила это образование почти совер-