Психология толп

щей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или каких-либо других причин — неизвестно, приходит

скоро в такое состояние, которое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта. Такой субъект вследст-

вие парализованности своей сознательной мозговой жизни становится рабом бессознательной деятельности своего

спинного мозга, которой гипнотизер управляет по своему произволу. Сознательная личность у загипнотизированного

совершенно исчезает, так же как воля и рассудок, и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера.

Таково же приблизительно положение индивида, составляющего частицу одухотворенной толпы. Он уже не сознает

своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней сте-

пени напряжения. Под влиянием внушения такой субъект будет совершать известные действия с неудержимой стреми-

тельностью; в толпе же эта неудержимая стремительность проявляется с еще большей силой, так как влияние внушения, одинакового для всех, увеличивается путем взаимности. Люди, обладающие достаточно сильной индивидуальностью, 47

чтобы противиться внушению, в толпе слишком малочисленны, и потому не в состоянии бороться с течением. Самое

большее, что они могут сделать, — это отвлечь толпу посредством какого-нибудь нового внушения. Так, например, удачное слово, какой-нибудь образ, вызванный кстати в воображении толпы, отвлекали ее иной раз от самых кровожад-

ных поступков.

Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств

и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действия внушенные идеи — вот главные

черты, характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого

своей воли не существует.

Таким образом, становясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лест-

нице цивилизации. В изолированном положении он, быть может, был бы культурным человеком; в толпе — это варвар, т. е. существо инстинктивное. У него обнаруживается склонность к произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузи-

азму и героизму, свойственным первобытному человеку, сходство с которым еще более усиливается тем, что человек в

толпе чрезвычайно легко подчиняется словам и представлениям, не оказавшим бы на него в изолированном положении

никакого влияния, и совершает поступки, явно противоречащие и его интересам, и его привычкам. Индивид в толпе —

это песчинка среди массы других песчинок, вздымаемых и уносимых ветром. Благодаря именно этому свойству толпы, нам приходится иной раз наблюдать, что присяжные выносят приговор, который каждый из них в отдельности никогда

бы не произнес; мы видим, что парламентские собрания соглашаются на такие мероприятия и законы, которые осудил

бы каждый из членов этого собрания в отдельности. Члены Конвента, взятые отдельно, были просвещенными буржуа, имевшими мирные привычки. Но, соединившись в толпу, они уже без всякого колебания принимали самые свирепые

предложения и отсылали на гильотину людей, совершенно невинных; в довершение они отказались от своей неприкос-

новенности, вопреки своим собственным интересам, и сами себя наказывали.

Но не одними только поступками индивид в толпе отличается от самого же себя в изолированном положении. Преж-

де чем он потеряет всякую независимость, в его идеях и чувствах должно произойти изменение, и притом настолько

глубокое, что оно может превратить скупого в расточительного, скептика — в верующего, честного человека — в

преступника, труса — в героя. Отречение от всех своих привилегий, вотированное аристократией под влиянием энту-

зиазма в знаменитую ночь 4 августа 1789 года, никогда не было бы принято ни одним из ее членов в отдельности.

Из всего вышесказанного мы делаем вывод, что толпа в интеллектуальном отношении всегда стоит ниже изолиро-

ванного индивида, но с точки зрения чувств и поступков, вызываемых этими чувствами, она может быть лучше или

хуже его, смотря по обстоятельствам. Все зависит от того, какому внушению повинуется толпа. Именно это обстоятель-

ство упускали совершенно из виду все писатели, изучавшие толпу лишь с точки зрения ее преступности. Толпа часто

бывает преступна — это правда, но часто также она бывает героична. Толпа пойдет на смерть ради торжества какого-

нибудь верования или идеи; в толпе можно пробудить энтузиазм и заставить ее, ради славы и чести, идти без хлеба и

оружия, как во времена крестовых походов, освобождать Гроб Господень из рук неверных, или же, как в 1793 году, за-

щищать родную землю. Это героизм, несколько бессознательный, конечно, но именно при его-то помощи и делается

история. Если бы на счет народам ставились только одни великие дела, хладнокровно обдуманные, то в мировых спи-

сках их значилось бы весьма немного.

ГЛАВА II

ЧУВСТВА И НРАВСТВЕННОСТЬ ТОЛПЫ