Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Миновала еще неделя. Я предложил, чтобы мы пошли до конца и начали взимать плату с тех, кто захочет прийти поглазеть на него (если желаешь еще и подразнить его – заплати дополнительную сумму). Позвонив одному из наших юридических консультантов, я осведомился, имею ли я право лечить этого больного против его воли (с учетом затягивания его перевода в другую больницу и тех ужасающих условий, которые он создал для себя и окружающих). Но юрист ответил, что нельзя, это стало бы нарушением его человеческих прав. Принудительное лечение дозволялось, лишь если пациент лишен способности решать за себя самостоятельно и если перед нами вопрос жизни и смерти (в данном случае дело обстояло не так). Тогда я спросил: а как насчет прав других заключенных, как насчет прав тюремных служащих? Неужели у них нет права спокойно пожить, вдыхая при этом воздух, лишенный зловония? Получалось, что нет: права человека не простираются настолько далеко.

В конце концов, донельзя раздосадованный этой канителью (всеми этими отсрочками и откладываниями в долгий ящик), я попросил нашего тюремного фотографа сделать снимки пресловутой камеры. Он внял моей просьбе. На другой день я в который раз позвонил психиатру и заявил, что если для этого пациента не подготовят койку, то я завтра же отправлю эти снимки лично министру внутренних дел, приложив к ним словесное описание камеры и осведомившись, считает ли он, что заключенные должны содержаться в таких условиях. Койка для нашего пациента тут же нашлась.

Впрочем, в защиту этого психиатра следует заметить: я уверен, что в его распоряжении действительно имелось мало коек, поскольку большинство койко-мест в его больнице было свернуто. Поэтому он испытывал на себе нешуточное давление, пытаясь подгонять свои диагнозы к доступным койкам, а не наоборот. Это «давление фактора коек», по сути, переросло в давление на интеллектуальную и нравственную честность. Возможно, в мыслях психиатра имел место следующий ложный силлогизм:

Этого человека нужно положить в больницу и разместить на койке.
Свободных коек в больнице нет.
Значит, этого человека не нужно класть в больницу и размещать на койке.

После того как этого мужчину все-таки увезли в больницу, ко мне явился комендант тюрьмы.

– У вас есть фотографии его камеры? – поинтересовался он.

– Да, – ответил я. – И я собирался отправить их министру внутренних дел.

– Это абсолютно запрещено, это противоречит всем правилам. Вы молодец!

Я относился к этому коменданту с глубочайшим уважением (при мне это был последний – и лучший из всех, кого я знал). Ему не свойственно было делать выговор человеку, который ради благой цели нарушает правила с риском для себя. В отличие от многих других комендантов, он выслужился из низов, так что знал каждый аспект работы изнутри. Он был гуманен без сентиментальности, он не питал иллюзий насчет человеческой натуры и при этом не впадал в цинизм, он умел устанавливать правила так, чтобы им не поклонялись, словно идолам. К нему явно было неприменимо известное поэтическое описание:

Начитанный Болван-невежда не смекает,
Что знанья – прах в обширном черепе его,
Он языком свои же уши поучает
И вечно слушает себя лишь одного[31]

.

11 Новая деятельность в области убийств

Вскоре после того, как я отработал последний день в тюрьме и в больнице, меня попросили принять участие в расследовании пяти убийств, совершенных пациентами с психическими заболеваниями (за одним убийством последовало самоубийство преступника); все они произошли на небольшой территории на протяжении короткого интервала времени. Требовалось выяснить: имелись ли в ходе лечения этих больных какие-то схожие ошибки, которые в конечном счете привели к этому трагическому исходу?

Инициаторы расследования предположили, что сразу столько редких с точки зрения статистики событий не могло произойти случайно. Впрочем, последующий статистический анализ (не стану делать вид, будто я понимаю его тонкости) показал, что теоретически происшедшее все-таки могло быть следствием случайности, а значит, из него нельзя извлечь каких-либо уроков – если только кто-нибудь вообще в состоянии усвоить такие уроки (в чем я сомневаюсь – исходя из собственного опыта).