Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Молодой человек прибыл в больницу, облаченный в футболку и шорты. Я предварительно ознакомился с его историей болезни и отметил, что три года назад он сделал аналогичное заявление другой страховой компании – по поводу хронических болей в спине (трудно доказать, что этого заболеваний у кого-то нет, и оно мало коррелирует с физическими патологиями). Но компания отказала ему. Впрочем, сам факт, что когда-то он сделал заявление о наступлении страхового случая, которое сочли не подлежащим рассмотрению, еще не говорил о том, что его нынешнее заявление – мошенничество. В конце концов, даже завзятые ипохондрики болеют и умирают, иначе ипохондрия была бы эликсиром бессмертия.

По-видимому, юноша изучил свое (мнимое?) заболевание с помощью интернета, поскольку он весьма убедительно изложил мне историю того, как оно у него развивалось. Он хорошо готовился – можно даже сказать, старательно и прилежно. В течение предшествующих месяцев он много раз обращался к своему врачу с жалобами на чрезвычайную усталость, которая мгновенно усугубляется при любом усилии (в том числе и умственном), и заявлял, что проводит основную часть времени в постели, не будучи способен ничего делать, кроме как отдыхать.

Он хорошенько вооружился аргументами («препоясал чресла», по библейскому выражению), перед тем как меня посетить, но это, по его словам, стоило ему таких трудов, что он всерьез подумывал, не отменить ли визит. Я не мог найти никаких причин, чтобы оспорить диагноз (если не считать моего глубокого неверия в то, что это заболевание bona fide[42]), и сообщил об этом страховой компании. Впрочем, я позвонил ее главному медицинскому специалисту и признался, что подозреваю здесь мошенничество.

Я больше не думал об этом деле, пока месяца через три не получил по почте видеофильм. В приложенном письме страховая компания осведомлялась, соответствуют ли эти кадры тому, что мне тогда рассказал молодой человек.

Видео показывало, как он (уже после того, как я его обследовал) поднимается по стремянкам и подпоркам-лесам, чтобы красить стены домов и перекрывать крыши. Это явно не соответствовало его заявлениям, что малейшие усилия донельзя изматывают его. О чем я и написал компании в ответном письме.

Кроме того, я снова поговорил с врачом.

– Насколько я понимаю, вы намерены предъявить ему обвинение в мошенничестве, – предположил я.

– Нет, – возразил он. – Мы так никогда не поступаем.

– Почему же? – спросил я.

– Нашим клиентам это не понравилось бы.

– Честным бы понравилось.

– В общем, мы так не поступаем.

Отдельные случаи мошенничества не имели почти никакого значения для компании. Она просто перекладывала расходы на своих же клиентов (несомненно, не забывая и о своих комиссионных). Единственное ограничение на размах такого мошенничества накладывало существование конкурирующих страховых компаний – со своими схемами страховых выплат. В обстановке картельного сдерживания требовалась лишь определенная степень бдительности по отношению к мошенничеству, а не какие-то попытки подавить его или даже устрашить потенциальных жуликов.

Но и на этом дело не кончилось. К тому времени молодой человек успел хорошо изучить, что это такое – современные страховые компании.

Он знал, что ему не предъявят официального обвинения, но это было еще не все. Он знал, что у профессиональной ассоциации страхователей имеется особое правило, согласно которому заявитель может подать апелляцию, если его заявление не удовлетворили, причем на протяжении всего разбирательства компания обязана выплачивать ему тот страховой доход, который он получал бы, будь его заявление удовлетворено, – и так до тех пор, пока жалобу не разберут. Компания не может вернуть себе эти деньги, даже если жалоба признана необоснованной.

И вот этот молодой человек подал жалобу на мой отчет. Не на его содержание (которое, на первый взгляд, стало лишь подтверждением его права на получение страховых выплат), а на то, что я, видите ли, заставил его пятнадцать минут дожидаться в коридоре возле моего кабинета. Эта жалоба была, конечно, совершенно надуманной и сутяжнической, тем не менее молодой человек был практичен. Он знал, что страховая компания – гигантская бюрократическая машина (такая же, как правительственное ведомство) и что ее шестерни вращаются очень медленно. А значит, пройдет несколько месяцев, прежде чем по его жалобе будет принято решение: несколько месяцев, в течение которых ему будут платить точно так же, как если бы его заявление удовлетворили. В каком-то смысле это было замечательное проявление макиавеллизма в мелких масштабах.

Могла ли его награда стоить таких интриг?

Я подозреваю, что в подобных случаях главная часть вознаграждения – это не деньги. Для него важно было ощущение победы над миром, и если бы он мог добыть в десять раз больше денег, приложив такие же усилия и проявив такую же изобретательность, но честным путем, то отверг бы эту возможность. Есть удовольствие в том, чтобы получить вознаграждение, когда заслуживаешь наказания.