Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Эванса приговорили к пяти годам тюремного заключения, но в наши времена (когда все значения и смыслы не те, какими кажутся) это означает выход на свободу уже через два с половиной года. Так и произошло. Он с самого начала заявлял о своей невиновности. А поскольку он отказывался признать вину и делать множество сложных и раздражающих вещей, законодательно предписанных тем, кто совершил правонарушение на сексуальной почве, ему пришлось испытать на себе более суровый тюремный режим, чем в случае признания вины.

А теперь рассмотрим другой случай с несколько иным составом участников. Это было в Дерби. Безработный по имени Майкл Филпотт (к моменту разбора дела ему было за пятьдесят) стал отцом семнадцати детей, которых родили четыре женщины, причем со всеми этими женщинами он жестоко обращался. Десять лет Майкл прожил в одном доме с двумя из этих женщин — со своей женой Мэйрид (она родила ему шестерых детей; кроме того, незадолго до того он стал вовлекать ее в групповой секс, и она забеременела от одного из анонимных участников) и со своей любовницей Лайзой Уиллис, которая родила ему четверых. Устав от издевательств Филпотта, в 2012 году Уиллис ушла от него, забрав детей. Филпотт, разгневанный этим неподчинением, желал, чтобы детей ему вернули. Вместе с женой и другом он придумал такой план: они подожгут дом, в котором спят шестеро его детей от жены, затем Филпотт ворвется туда и спасет их из огня, показав себя героическим и заботливым отцом. Потом он обвинит в поджоге ушедшую от него Уиллис, в результате чего ее посадят в тюрьму, а право на опеку над ее детьми достанется ему. Но план обернулся катастрофическим провалом: пожар вышел из-под контроля и все шестеро детей погибли (пятеро задохнулись в дыму, один скончался от ожогов).

Этот дикий, злодейский заговор вскоре разоблачили. Кроме того, стало известно, что все его участники долго жили на правительственные субсидии. На последовавшем за раскрытием преступления процессе сторона обвинения заявила, что Филпотт хотел получить опеку над пятью детьми Уиллис (отцом четырех стал он сам, отцом еще одного — другой мужчина), поскольку на каждого ребенка выплачивается пособие. Когда Филпотт жил вместе с этими двумя женщинами, семейство ежегодно получало около 60 тысяч фунтов такого вспомоществования, а кроме того, обе женщины подрабатывали, что снабжало хозяйство еще кое-какими деньгами. Следовательно, уход Уиллис означал утрату почти половины дохода от детских пособий — которые, как показывал ряд свидетельств, Филпотт примерно в равной степени тратил на прокорм своего потомства и на собственные удовольствия.

Все эти открытия породили яростные дискуссии по поводу неразборчивости самой системы государственных пособий. Филпотту был посвящен заголовок, позже ставший печально знаменитым: «Отвратительный плод британской системы денежных пособий». Джордж Осборн, тогдашний канцлер казначейства[67], отметил (довольно мягко, если учесть обстоятельства), что это дело вызывает вопросы о разумности государственной поддержки образа жизни Филпотта и ему подобных — тех, кто живет как он.

Защитники системы государственных пособий разразились возмущенными откликами. Лейбористская партия обвинила канцлера в том, что он использует эту трагическую историю в низменных политических целях. Видный журналист Оуэн Джонс заметил, что известно лишь 190 случаев, когда у людей, живущих на пособие, десять или больше детей, добавив, что пример Филпотта говорит нам о получателях государственных пособий не больше, чем дело Гарольда Шипмена (врача, умертвившего две сотни своих престарелых пациентов) говорит нам о профессии медика. Как ни странно, Джонс, свято верящий, что все имеет те или иные социальные причины, обвинил в гибели детей исключительно Филпотта, окрестив того «чудовищем». Произошла любопытная идеологическая инверсия: те, кто обычно заявлял, что отдельный человек всецело ответственен за свое поведение, на сей раз винили в этом преступлении общество (в лице государства, слишком щедро выплачивающего пособия); те же, кто обычно винил общество, на сей раз обвиняли во всем лишь конкретного человека. В целом эти дебаты скорее вызвали раздражение, чем прояснили ситуацию, просто в очередной раз породив ажиотаж в массмедиа (как часто бывает в самых разных случаях).