Психология влечений человека

Речь, таким образом, идет о необходимости изучения мотивационного аспекта личности больного, ее структу­ры, отношений, динамики, реакции, предыстории заболе­вания, о выявлении «ключевых» эмоциональных пережи­ваний, то есть о том комплексе вопросов, на значение ко­торых давно уже обращалось внимание в отечественной литературе (В. Н. Мясищев, М. С. Лебединский, К. К. Платонов, В. Е. Рожнов и др.).

Но самой основной проблемой для К. Обуховского яв­ляется, естественно, та, которая дала название его книге: психология влечений человека.

Мотивация поведения человека не может рассматри­ваться вне его личности и различных форм его деятель­ности.

Исходя из марксистского положения о двоякой сущ­ности человека, следует изучать личность и ее мотиваци­онную сферу и в аспекте отражения исторически сложив­шихся форм общественной деятельности, и в аспекте ее антропологической структуры, биологических основ пове­дения, в частности в плане тех физиологических потреб­ностей, на основе которых у человека формируются более высокие сознательные мотивы деятельности.

Стремление к целостному пониманию личности и пси­хики в свое время вызвало к жизни структуралистскую теорию сознания как изолированного «круга», а затем концепции «единого мотива» (либидо Фрейда, стремление к власти Адлера, стремление к самоактуализации Маслоу и др.). У бихевиористов это была «реакция», «поведен­ческий акт», у гештальтистов — «целостная структура», у персоналистов — метафизическая «энтелехия» (Штерн), отказавшись от которой Г. Олпорт пришел к идее об «ор­ганизации свойств».

Стремясь преодолеть разрыв между психикой и пове­дением, советская психология обратилась к проблеме дея­тельности и ее структуры (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леон­тьев, Б. Г. Ананьев, А. В. Запорожец и др.), поскольку психические свойства личности не даны изначально, но формируются и развиваются в процессе ее деятельности1.

Основной характеристикой деятельности являются мо­тивы, потребности, интересы, желания. Марксизм учит, что движущие силы истории всегда связаны с потребно­стями масс.

Сложная взаимосвязь личностных особенностей и ха­рактера деятельности формируется под влиянием моти­вации, но вместе с тем эта связь сама формирует мотива-ционный аспект личности.

Самые разнообразные личностные свойства, эмоции и потребности, социальные связи могут приобретать раз­личную мотивирующую силу. Интенсивность мотивов, их устойчивость, напряженность зависят от множества внеш­них и «внутриличностных» факторов.

На понимание природы мотивации проливают свет та­кие понятия, как теория когнитивного диссонанса Л. Фес-тингера, и выявление таких важных мотивирующих по­ведение факторов, как групповые нормы, ценностные ори­ентации, социальный контроль, стремление к конформиз­му или, напротив, к оппозиции (нонконформизму), уча­стие в согласованных действиях, приспособление к «зна­чимым другим», борьба за сохранение личного стату­са, за признание, сочувствие, безопасность, власть и т. д.

В работе польского психолога подробно и достаточпо популярно рассматривается вопрос о мотивах и потребно­стях, а также о роли установки в процессе выбора мо­тивов.

Однако автор, стремясь ограничить предмет обсужде­ния рамками поставленной им задачи, а отчасти из дидак­тических соображений, не коснулся той ожесточенной тео­ретической борьбы, которая происходила и происходит в связи с оценкой такой важнейшей для психологии и смежных дисциплин проблемы, как мотивация поведения человека[24].

Но К. Обуховский, несомненно, занимает вполне опре­деленную позицию в этих дискуссионных вопросах.

Каково же его отношение к тем зарубежным концеп­циям, которые особое внимание уделяли категориям дей­ствия (необихевиоризм) и природе влечений и потребно­стей (фрейдизм)?

Прежде всего следует отметить, что автор критически оценивает распространенные на Западе психологические концепции и стремится осмыслить свои клинико-психоло-гические данные, придерживаясь материалистической ес­тественнонаучной ориентации, с позиций, близких к тео­ретическим взглядам советских психологов.

Ему чужды, разумеется, наивные схемы ортодоксаль­ного бихевиоризма. Вместе с тем он охотно использует наиболее адекватные и гибкие кибернетические и некото­рые операционалистские формулировки, считая, что инт­роспекционизм должен быть исключен, поскольку мы не можем заглянуть в содержание сознания другого челове­ка. Предлагая определение «мотива», К. Обуховский ис­пользует «кибернетические» понятия алгоритма и прог­раммы деятельности и нередко вместо «осознания» гово­рит о «вербализации» программы и цели мотивов деятель­ности, которую он понимает как мотивированное действие.