Психология войны в XX веке - исторический опыт России

Говоря о психологии командного состава советского "ограниченного контингента", нельзя не отметить особенности комплектования офицерских кадров для прохождения службы в Афганистане на разных этапах войны. 40-я армия входила в состав Туркестанского военного округа. Изначально, то есть сразу после ввода войск в конце декабря 1979 г., она формировалась "естественным путем", на основе направленных туда дивизий из Термеза, Кушки и Германии, а также отдельных батальонов, полков и бригад, то есть частей, которые входили там в состав округов. Но потом, по прошествии полутора-двух лет, когда начался процесс замены кадров, ситуация в корне изменилась. С одной стороны, существовала общая установка, согласно которой как можно больше офицеров Советской Армии должны были какое-то время пройти службу в "особых" условиях - для приобретения боевого опыта. Кого-то отправляли в служебную командировку на месяц-другой, кого-то на более длительный срок. Отказаться было невозможно - сразу партбилет на стол и увольнение из армии. Но здесь вступал в силу реальный механизм служебных и человеческих взаимоотношений в армейских частях, который оказался весьма мощным регулятором отбора кадров для службы в составе ОКСВ.

Так, по признанию подполковника В. А. Бадикова, при известии о вводе войск в Афганистан он, "видимо, как каждый из молодых, патриотически настроенных офицеров", сразу же написал рапорт об отправке туда, причем делал это неоднократно, но ему долго отказывали, поскольку

"в то время ходила такая практика: если человек имеет определенные недостатки и к нему предъявляются серьезные претензии, то от него старались любыми путями избавиться, в том числе и отправив его для ведения операций на ту сторону. Ну, а тех, кто, как говорится, тащил на себе воз служебной деятельности, - их держали у себя. То есть хороший начальник никогда не отпустит хорошего подчиненного, которому он доверяет... А вот пьяницу, дебошира, неумеху, у которого постоянные ЧП, которого увольнять надо, того пошлет. Выбирай, мол, - либо увольнение (а если откажется интернациональный долг выполнять, - его в 24 часа из армии уволят), либо иди служить в Афганистан. Он и идет. И там они все героями становились! В экстремальных ситуациях те качества, которые им здесь на службе только мешали, там-то как раз и пригодились. "К службе в мирное время непригоден, а в военное - незаменим... " А возвращаются обратно в Союз - опять у них ЧП за ЧП. А попробуй теперь уволить, - он "афганец", герой! Либо по второму разу в Афган посылай, либо придумывай здесь специальную должность, - что-то вроде "свадебного генерала", чтобы сидел в президиуме на торжественных собраниях"{311}.

Другой офицер-"афганец", гвардии подполковник В. Д. Баженов оказался в составе "ограниченного контингента" 20-летним лейтенантом, в самом начале войны, "а потому - добровольно, так и в документах писали". В числе первых, в 1982 г. заменился по сроку ("два года офицеру положено было") и продолжал служить в Союзе, где имел возможность наблюдать дальнейший процесс, то есть "какой контингент офицеров поставлялся туда для замены".

"Я не хочу никого обидеть, - говорит он, - потому что многие добровольно туда ехали, но ведь и такая вот вещь была: допустим, надо, разнарядка пришла, - на замену столько-то офицеров. Кого отправляют? "Передовиков" в кавычках... Что-то здесь не так, что-то у него не получается, или неугоден начальству: раз - свободен, туда. То есть офицеры-воспитатели, отцы-командиры какие туда потом пошли, вы понимаете? Вот в чем вопрос..."{312}

Но сама обстановка и условия войны вносили в эту своеобразную "кадровую политику" свои коррективы, изменяя, порой весьма существенно, и отношение людей к службе, и их характер.

"Пришел по замене новый командир батареи, отсюда, из Союза, вспоминает гвардии прапорщик С. В. Фигуркин, проходивший службу в Афганистане в 1981-1982 гг. рядовым и младшим сержантом. - И вот где-то в течение буквально трех недель на наших глазах, на глазах солдат, произошло превращение офицера, который служил в парадном десантном полку, в Каунасском, так называемом "отмазном", в офицера, который будет служить в Афганистане. Вот первоначальное его отношение к солдатам, в первый день, во второй, в третий... А потом куда это все делось, вся его напыщенность?.. И он стал человеком в конце концов - по отношению к солдатам"{313}.