Психология войны

Короче говоря, если автор пишет на тему войны, имея под руками документальный материал реальной действительности, ему не избежать устав ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах, так как избегать его — это значит избегать жизнь, избегать живую, жуткую, красочную действительность на поле боя, встать на путь фальсификатора, чего я не желал бы даже врагу своему. На войне случайностей как таковых нет, а есть закономерность. Как и другие явления, бой ограничен своими законами, правилами, нормой. Сборником, собранием этих законов являются уставы.　

Итак, устав — это жизнь. Передача мышления в понятиях, превращение мышления в образы художественной литературы, делающие доходчивыми до массового читателя положения устава, которые необходимы для наших соотечественников, как воздух, на данном этапе развития нашего поколения солдат, рожденных и обязанных сражаться на любом участке в эту эпоху непрерывных войн, сплошной жестокой борьбы, часто доходящей до грубой формы — драки.　

Книга на тему войны должна грамотно, со всей остротой освещать вопросы войны с военной точки зрения, имея центральной фигурой человека в бою и его психологию. Она должна являться для читателя пособием военного просвещения (не только романом), дающим возможность познать умом истину на войне.　

Мне кажется, что любое литературно-художественное произведение на военную тему обречено также на неудачу (неполноценность и неживучесть), если его автор игнорирует устав; этим самым он не только губит для себя хорошую перспективу, а, самое обидное, губит дело, и на многих это несчастье неизбежно обрушивается, потому что они считают, что устав избегать гораздо легче, чем попытаться понять его.　

Мне кажется, что основная задача художника — это возрождать жизнь, нашедшую покой в параграфах устава в сжатом, чеканном, сухом изложении, то есть он обязан оживить устав в общедоступной форме художественного слова. Художник должен заниматься разобщением обобщенных, суммированных уставом фактов, сведенных в единое понятие. Следовательно, художник- писатель должен знать больше, чем устав; если он располагает суммой — найти слагаемые, если он хочет доступно растолковать произведение — найти множимое и множитель, знать делимое и делитель, чтобы сказать о частном. Особенно следует быть осторожным со знаками плюс и минус, дабы сумма и разность ни в коем случае не вышли за рамки справедливости.　

Все экспериментальные приемы боя, тактические и　оперативные замыслы производятся в лаборатории войны — на поле боя, на нас, солдатах. Мы своей кровью подтверждаем правильность или неправильность того или другого положения. Только на нас, солдатах, испытывается эффективность всех вакцин войны, поэтому писателю необходимо прививать себе войну — вакцину и навсегда излечиться от литературного лихачества ума и пера.　

Когда мы говорим об уставе Красной Армии, не следует забывать, что он является разработкой основных положений войны, это не копия петровского устава, или суворовской науки побеждать, или устава какой-нибудь иностранной армии, а самостоятельная, современная военная мысль, сгусток эволюции, обобщения, осознания опыта боев, поэтому каждый, рассматривая свое понятие об уставе через призму критики, обязан доискиваться до истины.　

В ходе Отечественной войны некоторые уставные положения часто и постоянно менялись, так как на практике боевых действий не нашли оправдания или подлежали частичному уточнению. Поэтому не следует пересмотр уставов рассматривать как неустойчивость или необоснованность, наоборот, это доказательство полного отсутствия консерватизма в нашем военном деле — в этом состоит его большевистский характер.　

В период наступлений нашей армии каждый, чувствуя приближение конца войны, оглядывается назад, всматривается в лицо ее основных этапов. Период отступления был характерен острым ощущением боли за родину, вырастало осознание себя гражданином, сердце которого истекает кровью за каждый отданный врагу клочок родной земли. Это нашло выражение в лучших стихах первого периода войны — Суркова, Твардовского.　

Стабильность фронта породила тоску по дому, жене, детям, родному городу — здесь центром внимания стал Симонов с его интимной лирикой.　

В третий период, эпоху победного наступления, тоска, лирика отступают на второй план. Наступлению нужна победная героическая песня. В наступлении, как нигде, поэт, а не прозаик должен быть рядом с бойцом. Боец в эпико-героических образах поэзии должен ощутить свои богатырские возможности. Уже написанные марши полков и дивизий должны вырастать в новых строках с новыми именами героев, именами отвоеванных городов — это поэзия подъема сознания стихийной силы образов, праздника чувств, гордых совершенной отвагой наших воинов.　

Искусство сейчас вступает в эпоху капитального строительства на темы войны, отказываясь от времянок полевого типа — недолговечных, имевших задачей обеспечение нужд только сегодняшнего дня.